Золотая клетка - Вик Джеймс (2017)

– Вы шутите? – свистящим шепотом выдохнула Боуда.

– Сильюн рассказал мне об этом вчера вечером, – сказал ее будущий свекор. Пока он говорил, Гавар водил глазами по залу, проверяя, не привлекают ли они к себе внимание, – нет, только лорд Рикс беспокойно поглядывал в их сторону. – Совершенно непринужденно, когда за ужином намазывал масло на хлеб. Уверяю, для меня это было как гром среди ясного неба. Судя по всему, как сейчас и для тебя.

– Судя по всему? – Боуда пропустила намек мимо ушей. Но она не могла понять смысл того, что сообщил ей лорд Джардин. – Сильюн заключил сделку с канцлером: он возвращает ему здоровую Эвтерпу Парву, а канцлер Зелстон вносит Предложение об отмене рабства? Но мы же станем посмешищем, как только это Предложение будет сделано. Как вы могли такое допустить?

– Я допустил? – Уиттам прищурился и изучающе посмотрел на нее. – Вы уверены, что ваша сестра не имеет к этому отношения?

– Моя сестра?

«Есть единственный аспект в моей жизни, который я не могу контролировать, – подумала Боуда, – моя бесшабашная дорогая сестрица Бодина. Дина – фэшиониста, тусовщица, любительница тратить папочкины деньги на всякие нелепые проекты: спасение животных, борьба с бедностью и… отмена рабства».

И только наивность не позволяла Бодине понять, что именно рабство давало те деньги, которые она так легко тратила. Состояние семьи Матраверс поддерживалось папочкиным брендом «ББ» – инициалы имен его дочерей. Они выпускали электротовары и заваливали ими страны Восточной и Юго-Восточной Азии. Утверждалось, что почти во всех домах Китая пользуются фенами, массажерами для ног, рисоварками и чайниками с логотипом «ББ». «ББ» широко использовала рабский труд: корпорация имела заводы в нескольких рабских городах, что позволяло держать цены конкурентоспособными.

Что особенно раздражало Боуду, так это то, что, несмотря на порицание рабства, Бодина была совершенно не прочь жить на доходы, которые это самое рабство приносило. С ее любовью к путешествиям и модным брендам Диди сжигала тонны кэша.

– С какой стати вы решили, что Сильюн будет что-то делать по просьбе Дины? Они едва знакомы.

Уиттам поморщился: ответа у него не было. Из чего следовало, что все это являлось чистейшими домыслами. Боуда с облегчением выдохнула. Пока что ее помолвке ничто не угрожало.

– Ваша сестра – красивая девушка, – пожал плечами лорд Кайнестон. – Она достигла брачного возраста и может вскружить голову любому молодому человеку.

– Если вы думаете, что на вашего младшего сына кто-нибудь может оказать влияние, то вы его совершенно не знаете.

Гавар скептически фыркнул. Боуда и ее будущий супруг могли иметь мало общего, но в одном они точно сходились – в своей неприязни к Сильюну.

– Нет, – твердо отчеканила Боуда. Ее возмутила попытка будущего свекра переложить вину на ее семью. – Бодина сейчас ни о чем не может думать – только о своем разбитом сердце и о вечеринках, которые помогают ей немного забыться. Объяснение произошедшему вам следует искать в своей семье. Это был всего лишь вопрос времени: Дженнер – Бездарный отпрыск; Гавар – отец безродного отпрыска; и вот теперь Сильюн – аболиционист. Поздравляю, просто отличная коллекция наследников.

Не стоило этого говорить.

«Боуда, только хладнокровие и контроль, и никаких срывов!»

От злости шея лорда Уиттама под изысканным шейным платком с принтом в виде саламандры покраснела, и краснота поползла к лицу. У Гавара сжались кулаки. Таковы уж Джардины – гневные, полные темных страстей.

– Искренне прошу извинить, – произнесла Боуда и покорно склонила голову. – Простите меня.

Она выдержала паузу, позволяя своей искренности угаснуть, потом подняла голову и посмотрела прямо в глаза Уиттама. Стоявший рядом Гавар готов был ее задушить, зато лицо лорда Уиттама, к ее огромному облегчению, выглядело хладнокровно-спокойным.