Водоворот. Запальник. Малак - Питер Уоттс (2001, 2010, 2013)

Здесь царило спокойствие. «Реактор» напоминал вывернутый наружу аквариум, прохладный зеленый грот. Дежарден спускался в его глубины, когда хотел подзарядиться. Теперь он сидел за круглой барной стойкой на втором этаже и размышлял, как ему увильнуть от секса с женщиной, вцепившейся ему в локоть.

Он понимал: скоро этот вопрос выплывет наружу. Не из-за того, что он был красавцем – отнюдь не был им. И не из-за фамилии, благодаря которой многие принимали Ахилла за Quebecois [8], что когда-то соответствовало истине. Нет, просто он признался этому темному длинноногому Роршаху – она назвалась Гвен, – что работает «правонарушителем», и она сочла это очень крутым. Когда-то Дежарден на краткий миг вошел в пантеон звезд, но собеседница явно не признала его в этом качестве: это случилось два года назад, а люди сейчас, кажется, с трудом вспоминали, что ели на ужин прошлым вечером. Значения это не имело. Ахилл Дежарден обрел фанатку.

Выглядела Гвен очень даже неплохо. Уже через тридцать секунд после начала разговора он представил, как бы она смотрелась на диване в его гостиной. А еще через тридцать секунд набросал в уме довольно приличную художественную концепцию. Прекрасно, он ее хотел: вот только дело было не в ней.

Почему-то она была одета как один из глубоководных киборгов Н’АмПацифика.

Костюм получился выразительный, но несерьезный: трико из черной лайкры без единого шва скрывало тело от ног до шеи и кончиков пальцев; декоративные аксессуары изображали контроллеры и выступы имплантатов; даже бирка с именем и логотипом Энергосети была вкроена в плечо. С глазами, правда, не совсем получилось. Настоящие рифтеры носили роговичные накладки и смотрели на мир как будто пустыми белыми шарами. Гвен же предпочла просвечивающие крупные линзы. Те довольно сносно закрывали радужку, но, судя по тому, как она постоянно наклонялась, всматриваясь в Ахилла, на способности к светоулавливанию не влияли.

У женщины были прекрасные скулы, широкий рот и столь остро очерченные губы, что об их края можно было порезаться. В этой непринужденной и людной обстановке Дежарден хотел лишь ее компании. Просто провести время, запомнить ее черты, насладиться запахом, уложить образ в памяти. Может, даже подружиться. Ему этого хватало, Ахилл мог заполнить пробелы сам, позже. А заодно и прижечь их.

– Не могу поверить, сколько всего тебе приходится делать, – говорила она. Извивающаяся сеть подводного света играла на ее лице. – Эпидемии, моры, обвалы систем. И все на тебе.

– Не все. Нас много.

– Но все-таки. Ты за долю секунды принимаешь решения, от которых зависит чья-то жизнь. – Гвен провела рукой по его предплечью: крылышко черного мотылька. – От любого твоего неверного шага могут погибнуть люди.

– А иногда и от верного.

Ахилл не раз встречал таких Гвен. Как и любая самка млекопитающих, склонная к К-стратегии [9], она питала слабость к обладателям ресурсов – или, в случае с родом Homo, к власти. Скорее всего, она предполагала, что Ахилл таковой обладает, раз может по своей воле вырубить целый город.

Обычная ошибка среди всех особей, придерживающихся К-стратегии. Дежарден обычно не торопился развеивать их иллюзии.

Гвен взяла дерму с ближайшего подноса, вопросительно взглянув на Ахилла. Тот покачал головой. С рекреационными веществами приходилось держать ухо востро: они могли вступить во взаимодействие с профессиональными препаратами, которые в немалых количествах бурлили в его крови. Женщина пожала плечами, прилепила пластырь за ухо и продолжила:

– Как ты справляешься с такой ответственностью? Черт побери, как тебе вообще ее дали? – Она опрокинула рюмку. – Все эти корпы, короли и политики – они бы даже не смогли договориться, в какой цвет покрасить стены в туалете. Почему все они решили дать конкретно тебе чуть ли не божественные способности? Ты что, не допускаешь ошибок?

– Ни хрена подобного.