Ждать Янна приятно, потому что я знаю, что через несколько дней он будет рядом. Только неуверенность делает ожидание невыносимым. Янн надежен, пунктуален, постоянен и ласков, и еще он умеет удивлять. Все, что он обещает, сбывается. Ничто не отменяется, не переносится, не усложняется. Жизнь с ним полна только приятных сюрпризов. Между нами нет умолчаний. Янн много рассказывает и много слушает меня. Наши отношения полны глубокой любви и безмятежны, они сильны и спокойны, в них нет сомнений и подвохов. Я встретила Янна несколько месяцев назад и уже испытываю общее для всех влюбленных чувство: мне кажется, что я знала своего избранника долгие годы.

Иногда я думаю про Австралию, навожу справки по Интернету, про время полета: двадцать два часа минимум… цена билета – на этот раз в бизнес-классе, чтобы лежать и иметь возможность заснуть, – примерно пять тысяч евро… Славные новости! Но Австралия еще далеко. Все может до того времени поменяться. Может вообще отмениться. Янн может отказаться от поездки ради любви. Но я никогда у него не попрошу этого. Ничего нельзя просить во имя любви. Никакой торговли, только любовь. Никакого шантажа, никаких фраз, начинающихся со слов: «Если ты меня любишь». Нет, надо как в песне группы «Police», – мне понадобилось несколько лет, чтобы понять ее: «Когда любишь по-настоящему, желаешь свободы любимому человеку». По-английски это звучит лучше, изящней, энергичней. После долгих лет психоанализа и разрывов я научилась различать любовь и чувство собственности.

Когда он заговаривает про Австралию – проект уже в работе, – Янн всегда пытается мягко преуменьшить препятствия, расстояния, время полета, называет возможные места для замечательной пересадки и нахваливает скрытые достоинства огромной и до сих пор почти не освоенной Австралии…

– А на корабле сколько добираться? – Я прерываю Янна на полуслове. – Я тебе не говорила, но я плохо переношу долгие перелеты, у меня был приступ паники во время полета в Индию… Каждая воздушная яма для меня – непреодолимый приступ страха, а ночные полеты… Есть две профессии, которыми я НИКОГДА не смогла бы заниматься: проститутка и стюардесса.

– На корабле добираться гораздо дольше. Но если ты любишь…– То дождешься меня дома, – говорю я смиренно и с нежностью.

Вечером в день моего рождения 29 ноября 2007 года Лили и ее друзья готовят мне сюрприз. Янн задерживается в Берлине, он давно меня об этом предупреждал. На будущий год мне будет сорок, но в этом году я еще могу, не моргнув глазом, заявлять, что мне тридцать с хвостиком.

Я кокетка и, как все женщины, не люблю замечать на себе следы времени, которое лишает свежести, морщит, высушивает, покрывает пятнами. Я кокетка, но я столько раз бывала на волосок от смерти, я была худой, истощенной, распоротой, проткнутой, измазанной желтым йодом, выбритой, зашитой, приводимой в чувство, – я кокетка, которой дали условный срок, отпустили на поруки, – я ненавижу стареть, но люблю смотреть, как идет время.

Пусть время идет, но не сказывается на мне!

Под сводами подвала этого тайского ресторанчика в Марэ, где, по утверждению восторженной Лили, «вкусно так, что пальчики оближешь, блинчики с креветками просто незабываемы…», мне тепло и уютно. Я знаю: вечер, несмотря на отсутствие Янна, будет приятным. Во время аперитива все выпивают и смеются, я снова встречаю старых приятелей, которых тайком от меня наприглашала Лили. В нашей маленькой компании царит бурное веселье. Это даже интригует меня. Лили беспрестанно повторяет, что меня ждет замечательный сюрприз. Она сама уже не сводит глаз с одного моего приятеля двадцатилетней давности – накачанного, красивого, похожего на грека, но, к огорчению Лили, упорно мужелюбивого. Новость об этом – сюрприз для нее, это действительно не очевидно, и я со смехом шепчу ей на ухо: «Теперь это твоя карма, милочка».