Карта небесной сферы, или Тайный меридиан - Артуро Перес-Реверте (2000)

Огни Гибралтара еще освещали «Карпанту», очерчивая силуэт Пилото, стоявшего за штурвалом; скулы его и подбородок снизу были подсвечены красноватым светом от нактоуза, где стрелка компаса понемногу отклонялась к югу.

Кой с наслаждением вдыхал ветер, в нем уже чувствовалась близость открытого моря. С самого первого раза, стоило ему ступить на палубу корабля, он всегда испытывал ощущение такого глубокого покоя, которое было очень похоже на счастье. Земля оставалась позади, и все, в чем он мог нуждаться, было при нем, вписываясь в ограниченное пространство судна. В море, думал он, все мое ношу с собой, как улитка свой домик, как путешественник свой рюкзак. Нескольких литров бензина и машинного масла, парусов и подходящего ветра достаточно было для того, чтобы все, имевшее значение на суше, стало не важным, не существенным. Голоса, шумы, люди, запахи, тирания минутной стрелки утрачивали всякий смысл. Отойти подальше от берега, оставив его за кормой, — вот что было главной целью. Вездесущее, грозное и колдовское море растворяло в себе муки, жгучие желания, душевные связи, ненависть и надежду, все это отдалялось, казалось лишенным смысла, поскольку в море человек становится эгоистом и поглощен лишь самим собой. И кое-что невыносимое на суше — мысли, разлуки, утраты — в море перенести можно. Море — самое сильное обезболивающее, и Кой видел, как люди, которые на суше лишились бы навеки рассудка и душевного покоя, на борту корабля сумели пережить свои трагедии. Ветер, волнение, качка, координаты, курс, суточный переход — только эти слова имеют значение в море. И правда, что истинная свобода — единственная возможная свобода, истинный мир Божий — начинаются в пяти милях от берега.

— Все в порядке, Пилото?

— Все в порядке. Через полчаса обогнем мыс Европа На юте, рядом с развевающимся на ветру флагом, не шевелясь стояла Танжер и глядела на остающиеся позади огни. Она придерживалась за бакштаг и смотрела вверх, на самую вершину темной массы Пеньон, словно не могла оторваться от того, что ее тревожило, или, быть может, от того, с чем не хотела расставаться. Теперь нос «Карпанты» смотрел прямо на юг, по бакборту уходили вдаль гирлянды огней главного порта, корабли, пришвартованные у пирсов, и узкий черный силуэт проблескового (каждые две секунды) маяка в южном доке.

Пилото лавировал, чтобы обойти большого «купца», стоявшего на якоре, потом выставил машину на две с половиной тысячи оборотов. Стрелка электронного лага в нактоузе показала пять узлов, и килевая качка стала заметнее. Кой спустился в каюту, включил радиостанцию «Sailor VHF», настроился на 9-й и 16-й каналы и вышел на ют, к Танжер. След, который оставляла «Карпанта» на воде, словно фосфоресцировал в свете кормового огня — А ведь Палермо прав, — сказал Кой.

— Не зли меня, — ответила она.

И ничего больше не сказала. Она не отводила глаз от огромной темной скалы, нависавшей над городом, как таящая угрозу туча.

— При желании он легко с нами разделается, — продолжал Кой. — И он, при его-то возможностях, действительно может найти «Деи Глорию» сам. Его предложение…

— Послушай, — она обернулась к нему, силуэт ее четко вырисовывался на фоне огней, уплывающих вдаль по левому борту. — Всю работу сделала я, пойми же ты это наконец. И «Деи Глория» — моя.

— Наша. Это наш корабль. Твой, мой. — Кой показал на Пилото. — А теперь и его.

Танжер, видимо, обдумывала его слова, а потом сказала:

— Конечно. Он должен заниматься своим делом, ты — своим… Но Палермо не ваше дело.

— Когда возникнут осложнения, Палермо станет нашим общим делом.

— Осложнения чуть было не вызвал ты. Ты и твои мужские инстинкты. — Она усмехнулась, но невесело, а выражения лица ее Кой разглядеть не мог. — Ты словно нарываешься на то, чтобы тебе попортили физиономию.

Ну-ну, подумал он. ЗКП: Закон кнута и пряника.