Карта небесной сферы, или Тайный меридиан - Артуро Перес-Реверте (2000)

Как бы соглашаясь с тем, что такой вывод представляется наиболее логичным, Пилото медленно наклонил голову. Потом вынул из кармана зажигалку, крутанул колесико, фитиль загорелся, и он поднес его к сигарете.

— Но ведь дело не в деньгах? — едва слышно сказал он. — Во всяком случае, для тебя.

Кой вдыхал аромат табака, смешанный с острым запахом затушенного фитиля, и ветер, начавший за мысом Европа свежеть, быстро уносил этот запах на запад.

— Ей нужна… — Он вдруг замолк, чувствуя, что становится смешон. — В общем, помощь в этом случае может потребоваться реальная.

Пилото глубоко затянулся.

— Во всяком случае, тебе она нужна.

В нактоузе стрелка компаса показывала 70°. Пилото нажал кнопку на авторулевом, задавая курс.

— Я таких женщин знал, — прибавил он. — Хм.

И не одну.

— Таких женщин… Каких? Ничего ты, Пилото, про нее не знаешь. Я и сам не много знаю.

Пилото не ответил. Он отпустил штурвал и проверял, как парусник идет по приборам. Палуба под ногами у них слегка дрожала — работала система автоматической навигации.

— Она плохая, Пилото. Плохая — до мозга костей.

Хозяин «Карпанты» пожал плечами и сел на банку, чтобы курить в затишке, а не на ветру, который все заметнее свежел. Он поглядел на темный силуэт на корме.

— Все равно она замерзнет в одном свитере.

— Уж она-то сообразит одеться.

Пилото молча курил. Кой стоял, опершись о нактоуз, немного расставив ноги и засунув руки в карманы. Палуба стала влажной от ночной росы, она проникала сквозь незашитые дыры в тужурке, хотя Кой и поднял воротник и отвернул лацканы. Несмотря на это, он наслаждался привычным ощущением качающейся палубы под ногами и жалел только о том, что шли они в левентик, то есть ветер дул прямо в нос, и паруса ставить было нельзя. А при поставленных парусах и качка бы меньше чувствовалась, и мотор бы не урчал так настырно.

— Плохих женщин не бывает, — вдруг сказал Пилото. — Как и плохих кораблей. Это мужчины делают их плохими.

Кой ничего не ответил, и Пилото снова умолк.

По левому борту со стороны берега к ним быстро приближался зеленый огонек. Когда маяк вновь зажегся, Кой узнал длинный приземистый силуэт турбовинтового катера «HJ» береговой таможенной службы. Их база находилась в Альхесирасе, и это был обычный патруль — искали гашиш из Марокко и контрабандистов с Пеньон.

— Чего ты от нее хочешь?

— Хочу пересчитать все ее веснушки. Ты заметил? У нее их тысячи, и я хочу пересчитать их по одной, проводя по ним пальцем, как по морской карте, хочу прокладывать курс во все стороны света, бросать якорь на стоянках… Понимаешь?

— Понимаю. Ты хочешь, чтобы она была твоя.

Луч прожектора с таможенного катера поискал название «Карпанты», порт приписки и регистрационный номер, написанный на борту. Танжер с кормы спросила, что это означает, и Кой ей объяснил.

— Сволочи, — прошептал ослепленный прожектором Пилото, приставляя ко лбу ладонь козырьком.

Вообще-то Пилото никогда не ругался, Кой всего несколько раз слышал, как он бранится. Он был воспитан в правилах достойной бедности, но таможенников не выносил. Он слишком долго играл с ними в «кошки-мышки», еще с тех давних времен, когда на «Санта Лусии», весельном шлюпе всего с одним латинским парусом, подавал фонарем сигналы под прикрытием острова Эскомбрерас проходящим торговым кораблям, откуда ему сбрасывали пачки светлого табака. Часть шла ему, часть — жандармам на пирсе, львиная доля — нанимателям, которые никогда и ничем не рисковали. Пилото мог бы разбогатеть на табаке, если бы работал от себя, но он всегда довольствовался тем, на что можно купить жене новое платье к Вербному воскресенью или раз-другой вытащить ее из кухни и сводить поесть жаренной на решетке рыбы в каком-нибудь портовом трактире.