Карта небесной сферы, или Тайный меридиан - Артуро Перес-Реверте (2000)

Раздраженный, не уверенный в том, как следует поступить, он стоял, размышляя, стоит ли еще разок врезать Кискоросу в морду или нет, и тут заметил Танжер. Совершенно спокойная, она стояла возле шоссе в желтом свете фонаря и смотрела на них обоих.

На мысу прямой луч маяка прорезал горизонтальную щель в теплой тьме ночи, испещренной капельками дождя. Световой конус, белый, как густой туман на море, выхватывал из темноты раз за разом стройные стволы пальм и их неподвижные, блестящие мокрые листья. Перед тем как направиться к Танжер, Кой еще раз взглянул на Кискороса. Тому удалось добраться до машины, но ключи-то от нее Кой забросил в море, и Кискорос, мокрый и грязный, сел на землю, привалившись спиной к колесу, и молча смотрел на них. С той минуты, когда появилась Танжер, он рта не раскрывал, она тоже не произнесла ни слова, просто глядела на них обоих в полном молчании, не ответила и Кою: еще не совсем придя в себя после драки, он спросил ее, не желает ли она воспользоваться случаем и передать привет Нино Палермо.

Или, добавил он, допросить этого мерзавца. Он так и сказал: «допросить», хотя прекрасно понимал, что сейчас из избитого, измочаленного Кискороса никому и слова не вытянуть. Она ничего не сказала, повернулась и пошла прочь. И после недолгого колебания Кой, бросив последний взгляд на поверженного врага, двинулся вслед за ней.

Он быстро нагнал ее, он был в ярости; и уже не из-за аргентинца, который в конце концов подарил ему возможность сбросить всю накопившуюся горечь, от которой, как от желчи, было мерзко во рту и в желудке, нет, его приводила в бешенство ее манера отворачиваться от реальности, когда это было ей удобно. Мне это, видите ли, не нравится, так что до скорого. Все, что не входило в ее планы — неожиданные обстоятельства, препятствия, угрозы, проявления реального мира, которые она расценивала как помеху своим снам наяву, — все это она не замечала, пропускала мимо ушей, оставляла без внимания, будто бы ничего подобного на свете никогда и не было. Будто бы даже простая предусмотрительность нарушала гармонию, реальность осуществления которой известна была только ей. Эта женщина, мрачно думал он, шагая по песку, защищается от мира тем, что отказывается его видеть. И уж никак не мне упрекать ее за это.

И все-таки, продолжал он размышлять, догоняя ее, никогда в моей идиотской жизни я не видел таких глаз, они видят и вдаль и вглубь, когда она, конечно, этого хочет. Танжер неожиданно остановилась и повернулась к нему в тусклом свете далеких фонарей, и он, пожалуй, чересчур резко схватил ее за руку. Он стоял и смотрел на ее влажные волосы, на блики в ее глазах, на капельки, которые словно добавляли веснушек на ее лице.

— Все это — безумие, — сказал он. — Никогда мы не…