Предложение было простое и логичное. У командира, которого звали Карриг, никаких возражений против него не имелось. Волонтеры спешились и привязали своих коней, навьюченных вязанками сена, к кольцам, вбитым в стену кабачка.

Наши виртуозы шпаги продолжали сидеть как ни в чем не бывало.

— А ну, выметайтесь, да поживей! — объявил Карриг, вошедший первым. — Здесь места хватит только для королевских волонтеров.

Ответом ему было молчание. Только Плюмаж полуобернулся к друзьям и тихо сказал:

— Спокойно, дети мои! Не будем выходить из себя и заставим господ королевских волонтеров поплясать.

Люди Каррига уже ввалились в кабачок.

— Вы слышали, что вам сказано? — бросил тот.

Учителя фехтования поднялись и вежливо подрюнились.

— Да вышвырнуть их через окно! — предложил канонир.

При этом он взял полный стакан Плюмажа и поднес, его к губам.

А Карриг продолжал:

— Вы что, мужланы неотесанные, не видите, что нам нужны ваши кувшины, столы и табуреты?

— Битый туз! — рявкнул Плюмаж-младший. — Сейчас вы у нас, голуби мои, все получите!

И он разбил кувшин о голову канонира, а брат Галунье бросил свой тяжелый табурет в грудь Каррига.

В тот же миг в воздухе сверкнули шестнадцать клинков. Все, находившиеся здесь, были опытные, храбрые вояки и большие любители подраться. В схватку они вступили все разом и с огромным удовольствием.

В шуме выделялся тенор Плюмажа.

— Сын человеческий! Задайте им! Задайте! — кричал он. На это Карриг и его люди, бесстрашно бросившись в атаку, отвечали:

— Вперед! Лагардер! Лагардер!

И тут произошла неожиданная развязка. Плюмаж и Галунье, бывшие в первом ряду, отступили и толкнули между двумя сражающимися отрядами массивный стол.

— Битый туз! — крикнул гасконец. — Всем опустить шпаги!

Трое или четверо волонтеров уже получили царапины. Штурм им не удался, и они только теперь сообразили, с кем имеют дело.

— Что это вы тут кричали? — дрожащим от волнения голосом спросил брат Галунье. — Что кричали?

Остальные учителя фехтования ворчали недовольно:

— Да мы их тут, как котят, передавим!

— Тихо! — властно остановил их Плюмаж и обратился к пришедшим в смятение волонтерам: — А ну, отвечайте честно и без утайки, почему вы кричали: «Лагардер!»?

— Потому что Лагардер — наш командир, — ответил Карриг.

— Шевалье Анри де Лагардер?

— Да.

— Наш Маленький Парижанин! Наше сокровище! — заворковал Галунье, у которого даже глаза увлажнились.

— Минутку, — остановил его Плюмаж. — Тут нужно разобраться. Мы оставили Лагардера в Париже, он служил в гвардейской легкой кавалерии.

— Лагардеру наскучила эта служба, — сообщил Карриг. — он оставил себе только мундир, и сейчас командует в этой Долине ротой королевских волонтеров.

— Раз так, — приказал гасконец, — все шпаги в ножны! Сын человеческий! Друзья Маленького Парижанина — наши друзья, и сейчас мы вместе выпьем за первую в мире шпагу.

— Согласен! — сказал Карриг, сообразивший, что его отряд легко отделался.

Господа королевские волонтеры торопливо вкладывали шпаги в ножны.

— А хотя бы извинения мы получим? — осведомился гордый, как все кастильцы, Пепе Убийца.

— Дружок, ежели у тебя так горит душа, ты получишь удовлетворение, сразившись со мной, — отвечал Плюмаж. — Что же касается этих господ, они под моим покровительством. За стол! Эй, вина! Я ошалел от радости! — и он протянул Карригу свой стакан со словами: — Имею честь представить вам моего помощника Галунье, который, не в обиду будь вам сказано, намеревался научить вас пляске, о какой вы даже и представления не имеете. Он, как и я, преданный друг де Лагардера.

— И гордится этим, — добавил брат Галунье.