Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (1993)

— Но ведь вы обещали, что я смогу объяснить вам свою позицию, разве не так?

— Ни за что! Шаверни злоупотребляет нашим терпением! К двери, Шаверни!

В этот миг донья Крус распахнула дверь. Она появилась на пороге, веселая и сияющая, держа бокал высоко над головой.

Ее встретили долгими и бурными рукоплесканиями.

— Ну, господа, — проговорила она, протягивая пустой бокал, — да будьте же вы поживее. Неужели по-вашему это шум?

— Мы пробуем пошуметь, — сказал Ориоль.

— Да, буяны из вас никудышные, — залпом осушив бокал, продолжала донья Крус. — Вас слышно разве что за этой дверью.

— Не может быть! — заголосили пристыженные повесы. Они-то считали, что способны перебудить весь Париж.

Шаверни с восхищением смотрел на донью Крус.

— Прелесть! — бормотал он. — Она — сплошной восторг! Только Ориоль вознамерился повторить эти показавшиеся

ему очень красивыми слова, как проснувшаяся Нивель ущипнула его чуть ли не до крови.

— Извольте молчать! — приказала она.

Он попытался было улизнуть, но дочь Миссисипи схватила его за рукав.

— Штраф одна голубенькая, — объявила она.

Достав бумажник, Ориоль протянул даме новенькую акцию, а дама тем временем мурлыкала:

«Не по карману нам

Держать теперь жену

Даже одну!»

Тем временем донья Крус искала глазами горбуна. Чутье подсказывало ей, что, несмотря на данный ей отпор, человек этот — ее тайный союзник. Но спросить о нем ей было не у

кого. Чтобы узнать, не уехал ли горбун вместе с Гонзаго, она осведомилась:

— А где же его светлость?

— Карета только что вернулась, — ответил снова появившийся в зале Пероль. — Его светлость отдает распоряжения.

— Насчет скрипок, да? — вставила Сидализа.

— Ой, неужто мы и вправду будем танцевать? — раскрасневшись от радости, воскликнула цыганка.

Дебуа и Флери посмотрели на нее с презрением.

— Вывали времена, — наставительно произнесла Нивель, — когда, появляясь здесь, мы находили кое-что под своими тарелками.

Она приподняла свою тарелку и продолжала:

— Ничего! Ни просяного зернышка! Ах, мои милые, Регентство приходит в упадок.

— Регентство стареет, — поддержала товарку Сидализа.

— Регентство увядает! Разве Гонзаго обеднел бы, если бы мы получили на десерт несколько голубеньких?

— А что такое «голубенькая»? — спросила донья Крус. Как описать всеобщее остолбенение? Представьте себе, что в наши дни в Золотом доме дается ужин, на котором присутствуют балетные фигурантки и завсегдатаи кафе «Тортони», и одна из этих дам не знает, что такое Кредитный банк движимости. Это просто невозможно. Ну так вот, неискушенность доньи Крус показалась всем просто невероятной.

Шаверни торопливо сунул руку в карман, где лежало его приданое. Вытащив с дюжину акций, он вложил их в руку цыганке.

— Благодарю, — проговорила та, — господин Гонзаго их вам вернет.

Затем, раздав акции Нивель и прочим дамам, она с пленительным изяществом добавила:

— Вот ваш десерт, сударыни.

Дамы взяли акции, но решили, что эта малютка просто отвратительна.

— Ну же! — не унималась донья Крус. — Еще не хватало, чтобы его светлость застал нас всех спящими. За здоровье маркиза де Шаверни! Ваш бокал, маркиз!

Тот протянул бокал и тяжко вздохнул.

— Осторожнее! Он сейчас примется объяснять свою

позицию!

— Только не вам! — отрезал маркиз. — В качестве аудитории мне нужна лишь прелестная донья Крус. А вы недостойны слушать мои объяснения.

— Но все же очень просто, — перебила его Нивель. — Ваша позиция — это позиция человека под мухой.

Все расхохотались. Толстячок Ориоль даже чуть не задохнулся.

— Проклятье! — воскликнул маркиз и разбил о стол свой бокал. — Неужто тут найдется смельчак, который отважится смеяться надо мной? Донья Крус, я не шучу: вы здесь словно небесная звезда среди плошек!

Дамы бурно запротестовали.