Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (1993)

Дюбуа взял шляпу и, ворча, направился к двери. В этот миг она отворилась, и слуга доложил о прибытии господина де Машо.

— Начальника полиции я приму в полдень, — сварливо отвечал регент. — Эти люди играют моим здоровьем, они меня просто губят.

— Но у господина де Машо важные сообщения, — настаивал слуга.

— Знаю я все эти сообщения, — перебил регент. — Он будет говорить, что Челламаре интригует, у короля Филиппа Испанского скверный нрав, Альберони хочет стать папой, а герцог Мэнский — регентом. В полдень, вернее, даже в час! Мне нездоровится.

Слуга ушел. Дюбуа вернулся на середину комнаты.

— Если вы приобретете себе англичан в качестве союзников, — заявил он, — то сможете плевать на все эти мелкие интриги.

— Да уйдешь ты или нет, негодяй! — вскричал регент. Дюбуа ничуть не обиделся. Он снова направился к двери, и та опять распахнулась.

— Господин статс-секретарь Леблан, — объявил слуга.

— К черту! — ответил его королевское высочество, ставя босую ногу на табурет, чтобы забраться в постель.

Слуга прикрыл за собой дверь, но добавил в щелку:

— У господина статс-секретаря важные сообщения.

— У них у всех важные сообщения, — заметил регент Франции, кладя повязанную платком голову на подушку, украшенную мехельнскими кружевами. — Они носятся с ними, вместо того чтобы напустить страху на Альберони или герцога Мэнского. Они думают, что стали необходимы, а делаются несносны, вот и все. В час я приму господ Леблана и Машо, а лучше даже в два. Я чувствую, что просплю до двух.

Слуга удалился. Филипп Орлеанский закрыл глаза.

— Аббат еще здесь? — осведомился он у камердинера.

— Ухожу, ухожу, — поспешно ответил Дюбуа.

— Нет, аббат, останься. Ты меня усыпишь. Ну, не странно ли, что я ни минуты не могу отдохнуть от трудов? Ни минуты! Они являются именно тогда, когда я ложусь спать. Понимаешь, аббат, я умираю от усталости, но их это не трогает…

— Ваше королевское высочество, — осведомился Дюбуа, — хотите, я вам почитаю?

— Нет, я передумал, ступай. Поручаю тебе учтиво извиниться от моего имени перед этими господами. Я всю ночь работал. У меня разболелась голова — как обычно, когда я пишу при свете лампы.

Он тяжко вздохнул и добавил:

— Нет, положительно все это меня доконает, а еще молодой король вызовет меня, когда проснется, и господин Флери будет поджимать губы, словно какая-нибудь старуха-графиня. Но, как ни старайся, все успеть невозможно. Да, черт возьми, управлять Францией — занятие не для лоботрясов!

Голова регента совсем утонула в мягкой подушке. Послышалось ровное, шумное дыхание. Он уснул.

Аббат Дюбуа переглянулся с камердинером, и оба захихикали. Когда регент находился в хорошем расположении духа, он называл аббата Дюбуа плутом. В этом высокопреосвященстве было много от лакея.

Дюбуа вышел. Господин де Машо и министр Леблан еще сидели в передней.

— Часа в три, — сообщил аббат, — его королевское высочество вас примет, но, по-моему, вам лучше подождать до четырех. Ужин затянулся далеко за полночь, и его королевское высочество немного устал.

Своим появлением Дюбуа помешал разговору между господином де Машо и статс-секретарем.

— Этот наглый плут, — заметил начальник полиции, когда Дюбуа ушел, — не умеет даже скрыть слабости своего хозяина.

— Да, слишком уж его королевское высочество неравнодушен к плутам, — отозвался Леблан. — Однако вам известна правда о том, что случилось в домике принца Гонзаго?

— Я знаю лишь то, что рассказали нам приставы. Двое убитых — младший Жиронн и откупщик Альбре, трое арестованы: бывший офицер легкой кавалерии Лагардер и двое головорезов, имена которых значения не имеют. Госпожа принцесса именем короля силою проникла в переднюю к своему супругу. Две девушки… Но это тайна, покрытая мраком, настоящая загадка сфинкса.

— Но ведь одна из них явно наследница де Невера, — сказал статс-секретарь.