Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (1993)

Гонзаго надеялся вызвать гнев у своего собеседника. Спокойствие герцога Орлеанского отчасти лишало его ораторского пыла, на который он очень рассчитывал.

— Своему другу, — тем не менее начал он, — Филиппу Орлеанскому, который еще вчера меня любил и к которому я был нежно привязан, я поведал бы свою историю иначе, однако при теперешних наших с вами отношениях, ваше королевское высочество, я буду краток и точен, как оно и подобает. Во-первых, я должен вам сказать, что этот Лагардер — не только весьма опасный забияка, своего рода герой среди равных себе, но также человек умный и хитрый, способный вынашивать честолюбивую мысль годами и не отступающий ни перед чем для достижения своей цели. Я не думаю, что мысль жениться на наследнице де Невера появилась у него с самого начала. Когда он бежал за границу, ему для этого нужно было ждать лет пятнадцать — это слишком долго. Сперва его план вне всякого сомнения заключался в том, чтобы потребовать громадный выкуп — он ведь знал, что Неверы и Келюсы богаты. Я преследовал его по пятам с той самой ночи, когда было совершено преступление, поэтому мне известен каждый его шаг: завладев ребенком, он просто-напросто надеялся заработать на этом целое состояние. Именно мои усилия заставили его переменить тактику. По тому, как я за ним охотился, он быстро понял, что любая противозаконная сделка невозможна. Я пересек границу вскоре после Лагардера и настиг его в небольшом наваррском городке Венаск. Несмотря на наше численное превосходство, ему удалось ускользнуть, после чего он под чужим именем направился в глубь Испании. Я не стану подробно рассказывать о наших с ним столкновениях. Он обладает поистине чудесной отвагой, силой и ловкостью. Кроме раны, которую Лагардер нанес мне во рву замка, когда я защищал нашего бедного друга…

Гонзаго снял перчатку и показал регенту след шпаги Лагардера.

— Кроме этой раны, — продолжал он, — я ношу на своем теле не одну оставленную им отметину. Ему нет равных во владении оружием. У меня на службе было целое войско, поскольку я хотел взять его живым, чтобы он мог удостоверить личность моей юной и дорогой подопечной. В этом войске были самые известные в Европе мастера шпаги: капитан Лорран, Жоэль де Жюган, Штаупиц, Пинто, Матадор, Сальданья и Фаэнца. Все они мертвы.

Регент вопросительно вскинул брови.

— Они мертвы, — повторил Гонзаго, — убиты его рукой.

— А вам известно, — проговорил Филипп Орлеанский, — что, по его словам, ему тоже было поручено сберечь дочь де Невера и отомстить за нашего несчастного друга?

— Известно, но я ведь уже говорил, что Лагардер — дерзкий и ловкий обманщик. И я надеюсь, что герцог Орлеанский, принимая во внимание наши титулы, хладнокровно рассудит, кто из нас говорит правду.

— Так оно и будет, — медленно произнес регент. — Продолжайте.