Я качаю головой, и он вздыхает, но не препятствует мне, когда я возвращаюсь на свое место. Я бы хотела, чтобы звонок прозвонил в ту же секунду, чтобы я могла спрятаться от всех в женском туалете. Я так зла на себя за то, что позволила им себя задеть.

В течение следующих двадцати пяти минут мистер Фурье вызывает к доске других студентов. Я все поглядываю на часы, молясь, чтобы минуты шли поскорее. Мне сложно сдерживать слезы, которые в любую минуту грозят политься рекой. Как только звенит звонок, я хватаю свои принадлежности и буквально пулей вылетаю из кабинета. Мистер Фурье зовет меня по имени, но я притворяюсь, что не слышу.

– Киара! – окликает меня Так, хватая за локоть и разворачивая к себе.

По моей щеке скатывается глупая непрошеная слеза.

– Мне нужно побыть одной, – выдавливаю я из себя и убегаю прочь по коридору.

В конце коридора есть лестница, ведущая в раздевалку для команд, которые приезжают в школу на матчи и соревнования. Днем там никого не бывает, и возможность остаться одной в месте, где мне не нужно будет изображать фальшивую улыбку, слишком заманчива. Я понимаю, что, скорее всего, опоздаю на классный час, но миссис Хадденс обычно не проверяет посещаемость, а даже если в этот раз и проверит, мне все равно. Я не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии.

Я толкаю дверь в раздевалку и опускаюсь на одну из лавочек. Вся энергия, которую я использовала для того, чтобы удержаться от срыва вторую половину урока английского, покидает меня. Хотелось бы мне быть сильнее и не заботиться о том, что люди думают обо мне, но это не так. Я не такая сильная, как Так. И уж точно не такая, как Мэдисон. Хотелось бы мне быть уверенной в себе.

Проходит минут пятнадцать, прежде чем я подхожу к раковине и смотрю на свое отражение в зеркале. Я выгляжу так, словно долго рыдала. Или словно у меня ужасная простуда. Я смачиваю несколько бумажных салфеток и промокаю ими глаза, надеясь, что это поможет уменьшить отек. Спустя несколько минут я более-менее привожу себя в порядок. Никто не поймет, что я только что плакала. По крайней мере, я на это надеюсь.

Дверь раздевалки открывается, пугая меня.

– Здесь кто-нибудь есть? – выкрикивает уборщик.

– Да.

– Тебе лучше вернуться в класс, потому что здесь полиция. Ищут наркотики.

11

КАРЛОС

НА БИОЛОГИИ ШЕВЕЛЕНКО подводит к концу свою лекцию о доминантных и рецессивных генах. Она заставила нас нарисовать квадратные ячейки и записать в них разные сценарии наследования цвета глаз у людей.

– Я позвал пару ребят сегодня вечером к себе домой, – говорит Рэм, пока мы выполняем задание. – Хочешь присоединиться?

Хоть Рэм и из богатой семьи, он классный. На прошлой неделе он дал мне переписать все конспекты с начала учебного года, а его истории о том, как зимой ездил кататься на лыжах, просто уморительны.

– A qué hora?[34] – спрашиваю я его.

– Часов в шесть. – Он вырывает из своей тетради листок и пишет на нем. – Вот мой адрес.

– У меня нет машины. Это далеко?

Он переворачивает листок и дает мне свою ручку.

– Ничего страшного, я просто заеду за тобой. Где ты живешь?

Пока я записываю на листке адрес Алекса, к нашему столу подходит Шевеленко.

– Карлос, ты ведь переписал конспекты у Рамиро?

– Да.

– Хорошо, потому что на следующей неделе будет контрольная. – Она раздает листки с заданиями, когда из громкоговорителя разносится пять коротких сигналов.

Кажется, все в комнате одновременно затаили дыхание.

– Что это такое? – спрашиваю я.

Рэм напрягся.

– Черт возьми, чувак. Нас тут заперли.

– В каком смысле «заперли»?

– Если это какой-нибудь псих с пушкой, я прыгаю из окна, – говорит другой мой одноклассник по имени Джон. – Вы со мной, ребята?

Рэм закатывает глаза.