Следы на мосту. Тело в силосной башне (сборник) - Рональд Нокс (1928)

– Вы имеете в виду его английский, произношение? Это-то как раз было сравнительно нетрудно. Его мать, как вам известно, вышла замуж за американца, и отчий дом Найджела, если таковой у него вообще когда-нибудь был, в Штатах. На меня произвело большее впечатление то, как он сыграл отношение американцев к жизни – эту их занятную свежесть и простоту. Вот уж что совершенно чуждо его природе. Эта привычка всегда говорить, будто на том берегу Атлантики все совершенно иначе. Я бы не удивился, услышав от американца, что у них Земля вращается вокруг Солнца. Найджел, можно сказать, добился совершенства. И все же в каком-то смысле простота появилась, всего лишь когда он сбросил свои дьявольские напускные манеры. Не думаю, что были какие-то костюмные ухищрения, если вы понимаете, что я имею в виду, не считая, конечно, очков в роговой оправе, но они погоды не делают.

– Вы сказали, что не сразу узнали его. Но какие-то подозрения у вас все-таки возникли?

– А с какой стати? Я приглядывался к нему, чтобы убедиться, что он не Дерек. Но это было очевидно – во всем облике ни следа пристрастий к наркотикам. Мне не пришло в голову, что это Найджел, поскольку, когда он появился здесь, Найджела еще не хватились. Если бы, скажем, в два часа вы сообщили, что Найджел исчез, а в четыре подкатил бы Кверк, я бы тут же догадался, в чем дело. Но он вас опередил. Когда вы появились, он уже тут примелькался. Человеческий разум не может решать непоставленные проблемы.

– Он очень рисковал, заявляясь сюда.

– Так ведь он понятия не имел, что я здесь. Когда он приехал, я отсутствовал, а когда Анджела представила нас, было уже поздно давать задний ход. Как я уже говорил, мне на секунду показалось, что он на кого-то похож, но я отогнал эту мысль, я всегда так делаю. Конечно, если бы появился кто-нибудь из его оксфордских знакомых, Найджела могли узнать, но это было маловероятно – все разъехались. Что же касается персонала гостиницы, они в таких вопросах крайне невнимательны. Их работа – бесконечная череда незнакомых лиц; следовательно, для них никто ни на кого не похож.

– А когда вы заметили, что что-то не так?

– Наверно, первый звонок прозвенел, когда он сказал Анджеле, как, дескать, здорово, что я хороший фотограф. Откуда он это взял? Это меня озадачило. А потом история с бумажником, ну, вы помните.

– Вы о каком – том, что нашли на острове, или что выудил бойскаут?

– Втором. Конечно, нелепо было предполагать, что у Дерека было два бумажника. Значит, один из них обманка, ложный след. Логично было заключить, что ложный бумажник тот, в котором мы нашли визитную карточку. Ее слишком очевидно туда положили. Любопытно еще то, что скауты ныряли в том месте с понедельника по субботу, но бумажник нашелся только в субботу. Возможно ли, спросил я себя, что его просто туда подбросили ночью? Если да, то кто? Тут я вспомнил, что Кверк очень интересовался, где именно нашли каноэ, и накануне вечером ходил туда гулять. И мне захотелось побольше узнать про мистера Кверка.

– Слава богу, все разрешилось. Я уже думал, с ума от всего этого сойду.

– У меня до сих пор нет твердой уверенности, что Эразм Кверк – это Найджел Бертел. Я рассматривал возможность, что это какой-нибудь его друг из Америки, которого Найджел подрядил за мной присматривать. Не забывайте, я видел Найджела всего один раз, коротко, при довольно плохом освещении. Но подозрения возникли, и я решил, что было бы неплохо повнимательнее понаблюдать за Кверком, предоставив ему свободу действий. Хотя я бы никогда не сказал, что он способен на такую отвагу.

– Вы имеете в виду представление в «Миллингтонском мосту», ночь в двух номерах? Это действительно было смело. А зачем он рассказал нам эту частичку правды?