Дневник убийцы - Джон Мэтьюз (2014)

Джеймсон оглянулся на галерею, продолжая изучать картины: сцена на Лонг-Айленд-Бич Дениса Миллера Банкера и нечто похожее на натюрморт Харнета. Они с Джозефом недавно снова навестили семьи всех жертв с одним и тем же вопросом. Во многих случаях родственникам погибших девушек было больно ворошить старое. Многие из них начали верить, что это могла быть случайная болезнь – и вот снова призрак умышленного убийства…

Расспросы следователей зашли в тупик. Поначалу они подозревали отравление, на которое мог пойти кто-нибудь из близких жертв – родственники, друзья или слуги. Из-за отсутствия общих друзей или слуг у такого широкого круга девушек они расширили список возможных контактов. И тоже безрезультатно.

Финли сделал вдох и снова пристально посмотрел на Сайласа.

– Не припомните ли, кто мог бы затаить обиду на вашу дочь Селию или завидовать ей?

– Ни на кого не могу подумать, – покачал головой Пейдж, мрачнея. – Ради всего святого, ей было всего шестнадцать, мистер Джеймсон!

– Именно так я и думаю. Но, вы же понимаете, что я должен об этом спросить.

Спустя секунду Сайлас грустно кивнул.

– Я все понимаю.

– А как насчет вашей работы и бизнеса? Не припомните ли каких-либо завистников или недоброжелателей?

– О да… Полагаю. – Казалось, что этот вопрос сбил отца Селии с толку. – Но не более, чем у любого бизнесмена моего положения. Рискну предположить. Но какое, в самом деле, это имеет отношение к моей дочери?

Джеймсон устремил на Пейджа пристальный, полный сочувствия взгляд.

– Надеюсь, никакого. Я обошел бы и это предположение. Но опять же вынужден задать вам вопрос с целью установки возможной связи, которую мы не учли.

Во многих семьях реакция на эти вопросы была такой же. Родители с трудом допускали вероятность прямой зависти или злобы в отношении их дочерей. Однажды был упомянут ревнивый ухажер, в другой раз подумали на слугу, уволенного за кражу драгоценностей дочери, и больше ничего. Но бизнес – совсем другое; здесь могло быть сколько угодно недоброжелателей, часто слишком много, чтобы вспомнить сразу всех. Либо, боясь нежелательных последствий, главы семейств просто не хотели никаких разбирательств.

– Понимаю, – кивнул Сайлас.

– Допускаю, что вам потребуется время, чтобы вспомнить, и теперь не лучший момент для этого. – Финли посмотрел на своего помощника. Даже если Пейдж просто упомянет дюжину имен, тот запомнит их без помощи блокнота. – Не возражаете, если мой ассистент Лоуренс зайдет к вам завтра, чтобы забрать список?

– Да, конечно.

Сайлас Пейдж ответил равнодушно, автоматически, и Джеймсон еще раз посочувствовал ему. Только что потеряв дочь, он вынужден был копаться в самых неприятных делах своего бизнеса за последние несколько лет…

– Благодарю. Лоуренс завтра с вами встретится, – сказал ему Финли на прощание.

* * *Эксперт, доставленный для изучения бумаг, папок и книг из дома Финли Джеймсона, Леопольд Нисен, в течение трех часов не поднимал головы и только попросил вторую чашку крепкого черного кофе и немного воды. Это свидетельствовало о напряженной работе. Рядом с ним горела масляная лампа, а сам он с лупой изучал каждый дюйм документов.

Единственным соучастником этого был все тот же тощий мужчина, известный эксперту лишь как Джейк. Место, где все происходило, показалось Нисену странным для такого исследования – глухая комната в доме на Виллетт-стрит. Странным особенно потому, что его ввели в дом через черный ход, а из соседней комнаты слышались приглушенные голоса, хотя оттуда никто не появлялся. Джейк принес Леопольду кофе и воду. Эксперту показалось, что этот человек, как и он сам, тоже работал по найму за соответствующую плату. Возможно, люди в соседней комнате хотели, чтобы бумаги оставались в пределах их досягаемости.

Нисена это тоже устраивало. Если бумаги и документы добыты нечестным путем, о чем он догадывался, то чем меньше людей увидят его за этим занятием, тем лучше.