Латунный город - Шеннон А. Чакраборти (2017)

Король Гасан ибн Хадер аль-Кахтани, правитель земли, защитник Веры. От одного звука этого имени его подданные начинали дрожать и оглядываться по сторонам, опасаясь шпионов. Он был внушительным, массивным джинном – результат комбинации крепких мускулов и здорового аппетита. Сложением он напоминал бочку. Его волосы лишь сейчас, в возрасте двухсот лет, начали белеть, и черную бороду прочертила седина. Она только добавляла грозности его виду.

Гасан вышел к краю террасы. Судья выглядел так, как будто готов был наложить в штаны, и немудрено. Отец был недоволен, и Али прекрасно знал, что перспектива встретиться с его отцом в гневе была способна повлиять на кишечник многих мужчин.

Гасан бросил на окровавленного шейха безразличный взгляд, после чего повернулся к старшему визирю:

– «Танзим» слишком долго терроризировал Дэвабад. Мы и так знаем все их преступления. Мне нужны только имена спонсора и тех, кто пособничал ему в убийстве двух наших граждан.

Каве покачал головой.

– Он их не выдает, король. Мы все испробовали.

– Даже сыворотки бану Манижи?

Бледное лицо Каве омрачилось.

– Один ученый попытался это предпринять, но скончался. Снадобья Нахид не предназначены для использования другими.

Гасан надул губы.

– Тогда он бесполезен. – Он кивнул стражникам, окружавшим Анаса. – Возвращайтесь на свои посты.

Со стороны улемов послышались вздохи и молитвенный шепот. Нет. Али, забывшись, выступил вперед. Наказание – это одно, но это – совсем иное. Он открыл рот.

– Гори в аду, скотина.

Это говорил Анас. По шокированной толпе прокатился гул, но Анас продолжал, не сводя с короля воинственного взгляда.

– Супостат, – процедил он сквозь разбитые зубы. – Ты предал нас – народ, который клялись защищать твои предки. Думаешь, мое убийство что-то изменит? Сотня придет на мое место. А ты будешь страдать… и в этом мире, и в следующем, – в его голосе зазвенело безумие. – И Бог отберет у тебя всех, кто тебе дорог.

Глаза короля сверкнули, но он сохранил самообладание.

– Развяжите ему руки и возвращайтесь на посты, – приказал он стражникам. – Посмотрим, как он будет удирать.

Будто учуяв намерения своего хозяина, каркаданн взревел, и арена содрогнулась. Али знал, что землетрясение эхом прокатится по всему Дэвабаду, как предостережение всем тем, кто вздумает ослушаться короля.

Гасан поднял правую руку. Яркая отметина в верхней части его левой щеки, восьмиконечная черная звезда, начала мерцать.

Все огни на арене погасли. Строгие черные флаги, напоминающие о господстве Кахтани, замерли на ветру, и огненный зульфикар Ваджеда потускнел. Мунтадир тяжело задышал, а Али ощутил мутный прилив слабости. Такова была сила Сулеймановой печати. Когда она действовала, все иллюзии и миражи, вся магия джиннов, пери, маридов и одному Богу ведомо каких еще волшебных рас – все утрачивало силу.

Это касалось и огненных врат, удерживающих каркаданна взаперти.

Зверь выступил вперед, роя землю желтым трехпалым копытом. Несмотря на массивную тушу, особый страх внушал его рог. Размером с джинна и прочнее, чем сталь, он выпирал из угловатого лба каркаданна и был сплошь покрыт кровью прежних многочисленных жертв.

Анас повернулся к зверю лицом и расправил плечи.

Он не доставит королю удовольствия. Анас не пытался убежать и не молил о пощаде. Даже сам зверь был не в настроении мучить жертву. С ревом он бросился на шейха и проткнул его рогом в подреберье, после чего вскинул голову и швырнул смертника в пыль.

Все было кончено, и было кончено быстро. Али даже не понял, что перестал дышать, пока не выдохнул в этот момент.

Но тут Анас пошевельнулся. Каркаданн заметил. Зверь приблизился, на этот раз медленно, фыркая и принюхиваясь к земле. Он ткнулся носом в тело Анаса.