Дрейф. Вдохновляющая история изобретателя, потерпевшего кораблекрушение в открытом океане - Стивен Каллахэн (1999)

Шесть месяцев назад «Соло» столкнулся с подобным проявлением шторма рядом с Азорскими островами. Небо исчезло, через люк палубы не было видно ничего, кроме мутной морской зелени. Яхта выправилась, и мы продолжили путь, но это было хорошей встряской. Мои книги и секстант перепрыгнули через высокие ограничители, ударились о ломберный столик и раскололи его бортики. Если бы они не ударились о стол, то могли угодить мне в лицо. Мне здорово повезло, но впредь надо быть осторожней.

Катастрофа в море может произойти в один миг, без предупреждения, или же разразиться после долгих дней предчувствия и страха. Это не обязательно случается, когда море неистовствует, вода может быть ровной и гладкой, как лист железа. Удар может обрушиться в любой момент, и при спокойном море, и в шторм, но море никогда не делает этого из злобы или враждебности. Оно не ведает ни ярости, ни гнева. Но оно и не проявляет доброжелательного участия. Море просто существует – беспредельное, могучее и равнодушное. Однако безразличие стихии не обижает. Более того, это одна из главных причин любви к мореплаванию: море делает столь очевидной ничтожность маленького меня и всего человечества.

Я смотрю, как бурлящий, фосфоресцирующий кильватерный след «Соло» прокладывает путь среди кувыркающихся волн, и задумчиво говорю себе: «Могло бы быть хуже». И тут же голоса из прошлого напоминают: «Каждый раз, когда ты повторяешь эту фразу, дела неизбежно ухудшаются». Я думаю о вероятности шторма, предсказанного «Pilot charts». Эти сведения среднестатистические, вычисленные по данным судов. По всей видимости, усредненные показатели силы шторма в действительности занижены и искажают истинную картину. Надо полагать, что капитан, получив предупреждение о начале шторма, вряд ли спешит направлять свое корыто в самый центр урагана, чтобы взбодриться и глотнуть там свежего воздуха. По всей видимости, мне предстоит несколько неспокойных деньков.

Проверяю свое оборудование, чтобы убедиться, что все закреплено и в порядке, насколько это может сделать дурень в штормовом море. Осматриваю корпус, палубу, переборки, оборудование и все крепежи моей деревянной табакерки. Чайник наполнен, чтобы можно было сделать кофе или горячий лимонад. Кусок шоколада лежит под рукой, рядом с рацией. Основные приготовления завершены.

Сейчас около 22:30 по Гринвичу. Висит полная луна, белая и неподвижная, ей нет дела до бурного моря. Если погодные условия продолжат ухудшаться, то придется идти южнее. На данный момент я больше ничего не могу сделать, так что ложусь отдохнуть. В 23:00 встаю, раздеваюсь, оставляя одну только футболку. Снова ложусь. Футболка, часы на запястье, кусок китового уса на шнурке – на шее. Это вся одежда на следующие два с половиной месяца.

Яхта мчится вперед, петляя меж стремительных вершин, ее киль цепляется за уклоны, как горная козочка, левый борт прижимается к черному, бурному океану. Я устроился в своей койке, защищенной от ветра брезентом, и раскачиваюсь, как в гамаке.

БАМ! Приглушенный взрыв перекрывает треск древесины и рев моря. Я вскакиваю. На меня обрушивается вал воды, я словно неожиданно оказался на пути неистовой реки. Спереди, сзади – откуда она берется? Исчезла половина борта? Нет времени думать. Нащупываю нож, который воткнул в обшивку рядом со штурманским столиком. Вода доходит уже до пояса, и нос яхты погружается. «Соло» останавливается и начинает погружаться в пучину. Яхта тонет, тонет, ТОНЕТ! Мой мозг отдает приказы: отвязать аварийный комплект! Моя душа кричит. Ты потерял ее! Я задерживаю дыхание, погружаюсь, нахожу крепежные ремни, которыми привязано аварийное снаряжение. Сердце стучит, как свайный молот. Из-за тяжелой работы воздух быстро выходит из легких, сознание борется с конечностями за возможность вдохнуть. Меня окружает абсолютная темнота и хаос. Прочь, выбирайся, яхта тонет! Птицей взлетаю на поверхность, толкаю люк и выбрасываю свое дрожащее тело на палубу, оставив надежду позади.