Сон № 9 - Дэвид Митчелл (2001)

Госпожа Хохлатка настояла, чтобы они выпили грушевой шипучки перед тем, как пуститься в пустыню. Если бы белая строка не указывала им путь, даже Питекантроп заблудился бы в этих огнедышащих валунах, выступах и скалах, булыжниках и глыбах. Рептилии застыли на месте, переминаясь с ноги на ногу. Питекантроп чувствовал, что за ними наблюдают, но ничего не сказал из боязни огорчить госпожу Хохлатку.

– Послушайте,– сказал Козел-Сочинитель, глава экспедиции,– мы, кажется, уже… здесь.

Они втроем доплелись до самого края фарфоровой воронки, настолько же крутой, насколько и широкой. В центре воронки зияла дыра.

– Экстраординарно,– пробормотал Козел-Сочинитель.– Примитивная культура, доросшая до радиотелескопических технологий, неизвестная остальному миру…

– Вы можете называть это радио-теле-чем-угодно, мой господин, но уж кухонную-то раковину я ни с чем не спутаю, если она передо мной окажется. Ее нужно драить каждый понедельник, иначе…

– Киииииироооооооооук! – Дурноглазый зубоклювый птеродактиль спикировал из-за кромки кратера, норовя сбросить Козла-Сочинителя прямо в раковину.

– Мой господин! – закудахтала госпожа Хохлатка; копыта Козла-Сочинителя заскользили по керамической поверхности.– Мой господин! Я иду! Я спасу вас!

Госпожа Хохлатка бросилась ему наперерез, но Козел-Сочинитель уже исчез в черной дыре. Госпожа Хохлатка, не в силах выйти из своего крутого пике, последовала за ним. Питекантроп смотрел, как птеродактиль заходит на второй круг, готовясь к новой атаке.

– Киииииироооооооооукииираааааааааау!

Питекантроп не боялся ни динозавров, ни кого другого, но мысль, что госпожа Хохлатка окажется лицом к лицу с опасностью в полном одиночестве, заставила его в волнении затрясти головой. Он заскользил вниз по кратеру. Бездонная чернота отдалась глухим стуком.

***

Я сижу за старинным бюро перед чистым лицом бумаги, и на какое-то мгновение письмо кажется мне идеальным. Фотография моего отца лежит рядом. Как написать письмо настоящему живому частному детективу? «Здравствуйте, вы меня не знаете, но…» – не пойдет. «Здравствуйте, я последний личный помощник Морино и пишу вам с просьбой заменить меня…» – не пойдет. «Здравствуйте, меня зовут Эйдзи Миякэ – вы не так давно следили за мной, чтобы…» – не пойдет. Я решаю написать все просто и кратко. «Прошу Вас выслать копию личного досье Эйдзи Миякэ на п/я 333 «Токио ивнинг мейл». Спасибо». Если сработает, то сработает; если нет, то, что бы я ни написал, все будет равно неубедительно. Снова спускаюсь в сад и сжигаю три черновика – если бы Бунтаро или госпожа Сасаки их нашли, то сказали бы, что я сумасшедший, не говоря уж о том, что безответственный, и, конечно, были бы правы. Писать человеку, который связан с Морино! Но если бы этот человек представлял угрозу, мы бы уже наверняка знали об этом. Он прочесывал мою капсулу по поручению Морино, так что знает, где я живу. Я кладу записку в конверт, пишу на нем адрес и запечатываю. Это – самая легкая часть дела. Теперь нужно выйти отсюда и отправить его.

Низко надвигаю на лоб бейсболку, снимаю ключ с крючка возле двери и обуваюсь. Поднимаю задвижку на воротах и выхожу в реальный мир. Ни скрипа тормозов, ни таинственных машин. Только тихая улочка в спальном районе на пологом склоне холма. Все дома стоят в стороне от дороги, за высокими заборами с автоматическими воротами. На некоторых установлены видеокамеры. Любой из этих домов стоит больше, чем целая деревня на Якусиме. «Может пойти дождь,– говорит погода,– а может и не пойти». Интересно, живет ли Аи Имадзё на такой же улице, с таким же окном в спальне, за такой же изгородью из бирючины. До меня доносится девичий смех – из переулка вылетает подросток на велосипеде, с девчонкой, стоящей на раме заднего колеса.

– Какая дикая история! – повторяет она, смеясь и откидывая волосы.– Дикая!