Сон № 9 - Дэвид Митчелл (2001)

– Алло! Я могу узнать, кто звонит?

– Ко мне возвращается дар речи.

– Алло, это Аи Имадзё?

Глупый вопрос. Я знаю, что это Аи Имадзё.

– Я, э-э, мой, э…

– Судя по всему, она рада.

– Мой рыцарь в сверкающих доспехах.

– Как вы поняли?

– Я узнала ваш голос. Откуда у вас мой номер?

– Мне его дала госпожа Нагамини из кафе «Юпитер». Случайно. Если вам сейчас неудобно говорить, то я могу, э-э…

– Вот и нет, сейчас как раз удобно. Я пыталась найти вас в бюро находок на вокзале Уэно, вы говорили, что там работаете, но мне сказали, что вы неожиданно уехали.

– Да, э-э, госпожа Сасаки мне говорила.

– Это из-за вашего родственника?

– Отчасти. То есть нет. В каком-то смысле, да.

– Ну, по крайней мере, теперь все прояснилось. Куда вы исчезли тогда, в «Ксанаду»?

– Я подумал, что к вам захотят подойти многие, э-э, из организаторов и музыкантов.

– Точно! И мне так хотелось, чтобы вы угостили некоторых своим фирменным ударом. Кстати, как ваша голова? Не случилось мозговой травмы?

– Нет, мозг в порядке, спасибо. В каком-то смысле.

Аи Имадзё это кажется смешным.

Мы начинаем говорить одновременно.

– После вас,– говорю я.

– Нет, после вас,– говорит она.

– Я, э-э,– электрический стул, должно быть, приятней, чем это,– тут размышлял, если, то есть это совершенно ничего, если нет, знаете,– никогда не бросайся в бой без четкого плана отступления,– но можно ли, э-э, мне, э-э, позвонить вам?

Пауза.

– Итак, Миякэ, вы звоните мне, чтобы спросить меня, можете ли вы мне позвонить, верно?

Мне и в самом деле нужно было лучше подготовиться.

***

С тех пор как Козел-Сочинитель оставил свое страдающее артритом тело в священном озере, ходьба доставляла ему одно удовольствие. Бамбук расступался перед ним, козодои выводили велеречивые трели. Он поднял голову и увидел на холме дом. Странно было наткнуться на подобное здание на плато Лапсанг Сушонг. Со своим затянутым ряской прудом и стрекозами оно бы лучше смотрелось в каком-нибудь сонном пригороде. На островке светился каменный фонарь. Пестрый кролик исчез в ромбовидных ростках ревеня. Под фронтоном виднелось открытое треугольное окно. Воздух полнился шепотами. Козел-Сочинитель пошел по тропинке к парадной двери. Ее ручка со сломанным язычком закрутилась вхолостую, дверь распахнулась, и Козел-Сочинитель полез по натертым до блеска ступенькам на чердак.

– Добрый день,– поздоровалось старинное бюро.

– Приветствую,– сказала ручка Сэй Сёнагон.

– Но я ведь оставил вас в почтенном дилижансе! – воскликнул Козел-Сочинитель.

– Мы идем туда, куда идешь ты,– объяснило старинное бюро.

– А когда вы научились говорить?

– Когда ты научился открывать свои уши,– ответила ручка госпожи Сёнагон, отточившая кончик своего пера на точильном камне остроумия своей первой хозяйки.

– Мы можем начинать? – спросило старинное бюро.– Госпожа Хохлатка с Питекантропом с минуты на минуту тоже будут здесь.

Козел-Сочинитель взял чистый лист бумаги. На возвышенности, низменности, тропические леса, трущобы, поместья, острова, равнины, на все девять углов компаса с подернутого туманом неба капля за каплей падало умиротворение. Страница – действительность. Слово – жизнь.

6

Кайтэн