Большой риф - Нора Робертс (1998)

Пока мужчины работали с пневмонасосом, Тейт зарисовывала постепенно обнажающийся разбитый корпус. По характеру разрушений можно проследить всю историю гибели судна, и Тейт решила на этот раз сохранить максимум возможного — это ее долг перед прошлым и будущим. Только одной решимости мало, придется приложить все свои знания и опыт, ведь в мелком Карибском море останки судна страдают не только от гниения, но и от штормов, и от течений.

Чтобы сохранить небольшие предметы, их было необходимо поместить в банки с водой, более крупные — сфотографировать и зарисовать под водой, а затем аккуратно сложить на дне. Для хрупких вещиц, которые Тейт надеялась найти, были приготовлены обитые мягкой тканью коробочки, а для деревянных образцов на палубе закреплен большой наполненный водой бак.

Тейт обучила мать основам химии и использовала ее как подмастерье. Только золото и серебро не требовали специальной обработки.

Весь процесс был очень трудоемким, но Тейт ни за что не назвала бы его скучным. Здесь было все, чего ей недоставало на «Кочевнике»: она непосредственно прикасалась к прошлому, она чувствовала себя хозяйкой и первооткрывателем.

Клейма на пушечных ядрах подтвердили их надежды. Они нашли «Изабеллу»!

Увлекшись изумительными гагатовыми четками, Тейт не заметила, как в рубку вошла мать.

— Милая, я закончила. Не хочешь передохнуть?

— Нет, я не устала. Поверить не могу, что мы так быстро продвигаемся. Прошло всего две недели, а мы столько всего нашли! Мама, ты только взгляни на это распятие.

— Зачем ты возилась? Я бы сама его отчистила.

— Я не утерпела.

Зачарованная, Мариан перегнулась через плечо дочери, провела кончиком пальца по серебряной фигурке Христа.

— Первоклассная работа. Это мужской крест, но слишком красивый для слуги или матроса, скорее он принадлежал одному из офицеров или богатому священнику.

— Теперь ты счастлива?

— Я не могу забыть о «Санта-Маргарите». Ее можно было спасти. Я имею в виду корпус. Он был почти целым. Я надеялась, что «Изабелла» тоже сохранилась, но она погибла.

— Мы многое спасли.

— Да. Я просто жадная, мне этого мало.

Тейт старательно отогнала подальше мысли об амулете. Ни один из них не говорил о нем, наверное, из суеверия, но каждый помнил и о «Проклятии Анжелики», и о Ван Дайке, и каждый понимал, что рано или поздно придется с ними столкнуться.

— Ладно, дочка, не буду тебе мешать, — улыбнулась Мариан. — Мне пора на «Русалку». Бак ждет.

— Я приплыву к вам попозже. Посмотрю, что вы найдете.

Тейт внесла в каталог четки и взяла в руки золотое колье с птичкой-подвеской, распростершей в полете крылья. Стоит, наверное, не меньше пятидесяти тысяч долларов, но кто оценит красоту, пережившую столетия среди волн и песка?

Мэтью смотрел, как стремительно Тейт водит карандашом по бумаге, как солнечные лучи золотят ее волосы, смотрел на призрачный профиль в глубине экрана монитора. Он хотел бы подойти и обнять ее, прижаться губами к ее шее. Он даже представил, как она расслабится, как прижмется спиной к его груди, поднимет голову, подставит губы для поцелуя…

Однако последние недели он вел себя очень осторожно. Терпение стоило ему множества бессонных ночей. Казалось, только под водой между ним и Тейт не возникало никаких проблем, но ему этого было мало, каждая клеточка его тела стремилась к большему.

— Рэй и Ларю прислали парочку винных кувшинов. Один целый.

— Ой! — Тейт вздрогнула и оглянулась. — Я не слышала, как ты вошел. Думала, ты на «Русалке».

А он думал только о том, что она здесь, одна… Тейт даже не сообразила, что слегка отстранилась, когда Мэтью сел рядом с ней, но он заметил и разозлился.

— Как вижу, ты успеваешь обрабатывать все трофеи.

— Я нервничаю, когда накапливается много работы, и стараюсь выкроить несколько часов, когда все ложатся спать.