Песнь ангела - Ричард Харвелл (2014)

– Доволен! – повторил Питер. – Доволен тем, что ты разрушаешь эксперимент? Как тогда сможет выздороветь фрау Дуфт? Скажите мне, фройляйн Дуфт!

И пока они выворачивали мне руки, я вертел головой, переводя взгляд с его ужимок на сердитое лицо девочки.

– Пни его, – прошептала она.

Я так и сделал. Пнул его в щиколотку, он взвизгнул и выпустил мою руку. И запрыгал на одной ноге, растирая ступню. Раскаяние охватило меня, я уже готов был броситься помогать ему растирать ногу, но Амалия распахнула дверь и втолкнула меня внутрь.

– Я иду за господином Дуфтом! – завопил Питер.

Но Амалия захлопнула дверь, и мы остались одни в темной комнате.

Правда, не совсем одни – в ней был кто-то еще. Женщина – я распознал это очень быстро. Она непрерывно кашляла и, задыхаясь, с хрипом вдыхала воздух, наполняя им себя, а потом как будто кто-то протыкал ее, и воздух выходил из ее легких. На столе горела тонкая свеча, но за пределами ее слабого ореола мои глаза ничего не могли разглядеть. Звуки дома Дуфтов сюда совсем не доносились. Я не слышал ни звяканья, ни шепота стен, ни звуков города и ночного ветра снаружи.

Я вздрогнул, когда Амалия обвязала мое лицо куском шелка. Он пах углем.

– Все в порядке, – сказала она. – Мы должны носить их, чтобы не заболеть. Если будешь дышать одним воздухом с больным, заболеешь сам. Мама больна.

Так, значит, это фрау Дуфт была в дальнем конце комнаты. Я испугался и был очень рад, когда Амалия взяла меня за руку. Ее ладонь была самой мягкой из всех ладоней, которых я когда-либо касался. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел громадную кровать. На ней было столько подушек и одеял, что если бы я не слышал дыхания, то не смог бы с точностью сказать, один человек лежит на этой кровати или пять. Горевшая у нас за спиной свеча отбрасывала на стену наши с Амалией огромные тени. Я крепко держал ее за руку.

– Матушка! – прошептала Амалия. – Матушка, проснитесь!

Она потянула меня к кровати. Я не поддавался, но она была сильнее меня и более решительной.

В одеялах на кровати появилась щель. Костлявая рука выскользнула из нее наружу. Амалия положила на нее свою руку, став связующим звеном между нами.

– Амалия, – раздался хриплый шепот. – Что ты здесь делаешь? Уже поздно.

В темном углублении в одеялах я разглядел сияние пары глаз.

– Мама, смотри, кого я к тебе привела. Певца.

Амалия подтащила меня еще на шаг ближе. Я смотрел на нее, не зная, что делать. Она сжала мне руку и кивнула.

– Все хорошо, – прошептала она. – Пой.

Меня учили петь в церковном хоре. Мы исполняли духовную музыку в особых, предназначенных для этого местах. И несмотря на то что нас брали внаем и нам случалось петь на приватных богослужениях, мы никогда бы даже рта не раскрыли, не будь поблизости алтаря с Библией. Я не был ни менестрелем, ни знахарем, которому ведомы заклинания, чтобы лечить болезни.

Поэтому петь я не стал.

– Пожалуйста, – взмолилась Амалия. Она сжала мою руку и прижала ее к своему громко стучавшему сердцу. – У нас совсем немного времени. Скоро сюда придет отец.

Это показалось мне весомой причиной для того, чтобы сбежать, а не петь. Внезапно я испугался этой девочки, целовавшей змей и говорившей, что Бога нет. Я попробовал вырваться, и мне почти это удалось – теперь она сжимала в кулаке только мой указательный палец, – но тут одеяло сдвинулось в сторону.

И при свете свечи я увидел лицо фрау Дуфт.