Департамент нераскрытых дел (сборник) - Рой Викерс (1950)

– Ну, не совсем, разумеется! Но вы и сами знаете: трупное окоченение подчас сопровождается весьма причудливыми эффектами.

– Только не в этом случае! Тело застыло в момент действия. Уэббер звонил по телефону и… Взгляните на его палец! Либо это жест отказа, либо он собирался нажать какую-то кнопку – вызвать звонком прислугу например, – но никакой кнопки на столе нет. Вдобавок в пустом доме некому было отозваться на звонок, да и нет его в комнате. К тому же трупное окоченение не может наступить внезапно – ведь так?

– Да. Время окоченения во многом зависит от состояния тела. Боюсь, в нашем случае я не могу судить о продолжительности процесса: это задача для специалиста из Центрального управления. Однако не для протокола скажу: окоченение, достаточное, чтобы удержать руку в подобном положении, могло наступить не раньше чем через час после смерти.

– Но вы сами сказали, что после убийства тело не перемещали! – возразил Карслейк.

– Совершенно верно! Примите это за отправную точку, инспектор. Едва ли смерть наступила мгновенно. С подобным ранением жертва могла прожить семь-восемь минут, оставаясь какое-то время в сознании. Убитый был вполне способен поднести к уху телефонную трубку, но не думаю, что смог бы что-то внятно произнести. В момент смерти, – чуть помолчав, продолжил эксперт, – левая рука жертвы могла находиться в положении, которое вы сейчас видите, но правая – никоим образом. Это попросту невозможно! Правую руку непременно должно было что-то поддерживать, пока не наступило трупное окоченение.

Последнюю фразу эксперт произнес решительным тоном, давая понять, что в остальном на его помощь рассчитывать не стоит.

– А что вы скажете на это, сэр? – вмешался юный Ролингс, помощник Карслейка. – Убийца влезает в окно и выходит через парадную дверь, оставив ее незапертой. Потом вдруг понимает, что забыл какой-то предмет, и примерно час спустя возвращается, чтобы его забрать. Эту вещь он вытаскивает из-под руки жертвы.

– Ну да, – вздохнул Карслейк. – Дело за малым: нужно лишь арестовать убийцу и спросить, чего ради он вернулся. А пока, молодой человек, обойдите-ка дом и соберите все бумаги, на которых увидите любые данные: имена, адреса…

Фотографы и эксперты-криминалисты закончили предварительный осмотр места преступления и сообщили, что в гостиной обнаружили отпечатки пальцев, не принадлежащие покойному. Еще один набор отпечатков нашли в кухне, однако позднее выяснилось, что их оставила приходящая служанка.

Когда унесли тело, Карслейк внимательно осмотрел весь дом. Жилище Уэббера представляло собой добротно построенное одноэтажное бунгало с красивыми коврами и хорошей мебелью – возможно, немного старомодной, но в прекрасном состоянии. Стенной сейф, похоже, не открывали. В одном из незапертых ящиков письменного стола полицейские нашли пятнадцать фунтов, а на полу – золотой портсигар. Вдобавок в кармане покойного обнаружилось еще тридцать с небольшим фунтов. Напрашивался резонный вывод, что мотивом убийства послужило не ограбление.

Убедившись, что все его сотрудники заняты делом, старший инспектор Карслейк поехал на телефонную станцию и лично допросил девушку, дежурившую в вечер убийства.

– Поступил вызов от абонента, и я ответила, как предписывают правила. – Телефонистка перешла на строгий официальный тон, сделав вид, будто отвечает на звонок: – Говорите, вас не слышно…

– Я понял. Вы хоть что-нибудь слышали?

– Нет. Только стук пишущей машинки.

Вот так сюрприз! В доме Уэббера не было никакой машинки.

– Как долго стучала машинка?

– Думаю, не больше минуты, – отозвалась девушка своим обычным голосом. – И если это поможет, звук был какой-то странный. У меня сестра машинистка, так что я кое-что об этом знаю. – Телефонистка ненадолго задумалась. – Как будто кто-то что-то подчеркивал, но не одной сплошной линией – понимаете? – а оставляя пробелы, выделяя отдельные слова.