Департамент нераскрытых дел (сборник) - Рой Викерс (1950)

Медицинский эксперт сказал, что Уэббер скорее всего не мог говорить. Карслейк подошел к пишущей машинке и попросил девушку:

– Вы не могли бы повернуться ко мне спиной? Я попробую воспроизвести звук, который вы слышали.

Он несколько раз ударил по клавише, выбранной наугад.

– Ну, звучит похоже, но не совсем так…

Карслейк отбил три отрывистых, три замедленных и вновь три коротких удара, передавая сигнал бедствия.

– Точно! – воскликнула девушка. – Именно это я и слышала!

Инспектор провел дополнительную проверку, отбив пятнадцать сигналов, и девушка безошибочно различила среди них «SOS», не подозревая, что Карслейк воспользовался азбукой Морзе.

Репортеры добрались до телефонистки лишь в понедельник утром. Она охотно поведала им свою историю и сумела повторить сигнал. Разумеется, газетчики мгновенно его узнали. Девушка дала им превосходный сюжет, а они в ответ не упомянули ее имени, понимая, что излишняя разговорчивость может стоить ей работы.

Из дневных выпусков газет Арнольд Хаверстон узнал, что положение тела жертвы уже не представляет загадки.

«Новые факты позволяют утверждать, что убийца принес с собой в дом жертвы портативную пишущую машинку, которая могла бы навести полицию на его след. Вероятно, бежав в страхе с места преступления, он забыл о важной улике, способной его выдать, и примерно час спустя вернулся за ней. Судя по положению руки трупа, машинка стояла на письменном столе, повернутая задней стороной к покойному. Смертельно раненный Уэббер сумел удержать телефонную трубку, однако ничего сказать не мог. Положив руку на каретку пишущей машинки, он дотянулся большим пальцем до клавиатуры. Как установила полиция, умирающий пытался позвать на помощь, прибегнув к азбуке Морзе, но, к несчастью, на телефонной станции не распознали сигнал бедствия».

Портативная пишущая машинка?! Хаверстон в жизни не видел портативной машинки, разве что на витрине магазина. И сигнал «SOS» тоже сущий вздор! Если полицейские поверили в эти небылицы – что ж, тем лучше: ведь это означало, что они блуждают в потемках.

Полицейское расследование действительно зашло в тупик. Но ослепленный удачей Хаверстон не догадывался, что пишущая машинка, которая не сыграла ровным счетом никакой роли в преступлении и которой попросту не существовало, окажется весьма опасной уликой, когда папка с материалами следствия, неправильно озаглавленная, попадет в департамент нераскрытых дел.

Глава 2

Прочитав о пишущей машинке, Хаверстон вздохнул с облегчением: до сих пор его грызла тревога, что по рассеянности в доме Уэббера была оставлена какая-то мелочь, которая неизбежно выдаст его, словно визитная карточка. Должно быть, ему удалось замести следы, иначе полиция уже вышла бы на него, ведь после убийства прошло почти двое суток. Уэббер никак не мог оставить записку. В последний раз они встречались… дай бог памяти… да, четырнадцать лет назад. За минувшие годы Хаверстон неплохо преуспел в бухгалтерском деле. В его беспокойной кропотливости клиенты видели скорее достоинство, нежели недостаток. Человек неглупый, он был тугодумом и предпочитал тщательно взвешивать все обстоятельства, прежде чем действовать, а в последние годы стал еще немного трусоват и знал за собой этот грешок. К сорока трем годам Хаверстон приобрел привычки семидесятипятилетнего старика.

Предположим, Уэббер узнал, что его выследили, и, допустим, где-то спрятал записку, что-нибудь вроде: «Если меня убьют – ищите Арнольда Хаверстона», – мог ли, к примеру, заметить, что за его машиной часто следует «хвост»?

Взволнованный Хаверстон принялся листать ежедневник, бормоча себе под нос:

– Сегодня седьмое апреля тысяча девятьсот тридцать шестого года. Вернемся к пятнадцатому февраля.

На листке с этой датой в блокноте значилась всего одна запись: «Спичка». Память тут же подсказала, почему Хаверстон выбрал кодовое слово, понятное ему одному.