Департамент нераскрытых дел (сборник) - Рой Викерс (1950)

Выходит, Уэббер не продал сервиз и не избавился от него каким-то иным способом, однако фарфор исчез. На обратном пути Рейсон крепко задумался над этой загадкой, пытаясь связать между собой факты и выстроить в стройный ряд.

Убийца приходит в дом жертвы с оружием и портативной пишущей машинкой, достает ее из футляра, стреляет в Уэббера и, в полной уверенности, что тот мертв, забирает сервиз, но забывает машинку. Жертве удается дотянуться до нее и передать сигнал бедствия. Около полуночи убийца возвращается за машинкой (а может, и за комптометром) и убирает ее в футляр. Если он не забрал сервиз сразу, то делает это теперь, как своего рода сувенир в память о совершенном преступлении. Впрочем, тогда у него были бы заняты обе руки и выбраться из дома было бы весьма затруднительно.

Это нагромождение бессмыслицы подхлестнуло фантазию Рейсона, и мысли его понеслись вскачь, обгоняя друг друга. Когда факты доказывают, что доведенный до отчаяния преступник ведет себя как слабоумное дитя, это обычно означает, что в цепочку рассуждений вкралась ошибка и одно из допущений ложно. Иными словами, один из фактов перевернулся вверх тормашками.

Убийца жаждал завладеть сервизом. А что, если все наоборот? Может, он вовсе и не жаждал им завладеть, а хотел уничтожить улику?

На следующий день Рейсон позвонил на фарфоровый завод «Ашуинден».

– Эскиз сервиза разработал для нас художник Тейн, автор многих успешных проектов, но, к сожалению, эта работа – одна из редких его неудач. Наша компания позволила ему выкупить оригинальный образец по мизерной цене. Вот фотографии и описание изделий.

– Весьма оригинально! Похоже на Виндзорский замок, – заметил Рейсон, стараясь быть вежливым. – Вы не могли бы дать мне адрес мистера Тейна?

– Он умер. Его вдова получает пенсию от компании. Я могу дать вам ее адрес.

Навестив мать Изобел Хаверстон, инспектор услышал трагическую историю жизни и смерти девушки. В кабинет инспектора Карслейка он заглянул уже вечером.

– Вы были правы, сэр. Только здесь замешан не чайный сервиз, а кофейный. Я говорю о деле Уэббера. Мне удалось его распутать. Если вы устали, я сам произведу арест.

– Еще минуту назад я сказал бы, что не устал, но теперь не уверен.

Карслейк потребовал подробного отчета и с интересом, едва ли не с одобрением, выслушал Рейсона и удовлетворенно кивнул.

– Значит, не останови я вас вовремя, вы произвели бы арест! И что бы предъявили в качестве доказательств, позвольте вас спросить? – Рейсон угрюмо понурился, и Карслейк продолжил: – Если убийца забрал фарфор, чтобы уничтожить улику, то, разумеется, избавился от него. Думаете, он держит посуду на полке в гостиной, дожидаясь, когда вы выберете время к нему заглянуть? Ваш следующий шаг, Рейсон, – добыть отпечатки пальцев Хаверстона. Если они совпадут с отпечатками на месте убийства, мы его допросим. Пожалуй, я пойду с вами.

Закончил свою отповедь Карслейк уже на полпути к квартире Хаверстона:

– И еще одна неувязка! Что скажете насчет сигнала «SOS», поданного Уэббером? Решили опустить весь эпизод, связанный с пишущей машинкой, только потому, что он не укладывается в вашу версию? А положение тела жертвы? По-вашему, это несущественная деталь? Вы бы так не думали, если б видели его своими глазами.

– Я повидал достаточно мертвецов в самых причудливых позах на следующий день после убийства, – проворчал Рейсон. – Вдобавок на телефонной линии могли быть помехи.

Глава 4

За минувший год Хаверстон сильно изменился: начал полнеть, расплываться, его застенчивость превратилась в манерность. Служанка отвечала теперь на его приветствия холодно, поскольку слишком часто находила в квартире губную помаду и другие, еще более откровенные свидетельства образа жизни, казавшегося ей предосудительным.