Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник) - Энтони Гилберт (1939)

Хоть напарника – если не считать Билла – у него не было, и не было почти никакого штата, Круку всегда удавалось выкроить время на собственное расследование. Он испытывал глубочайшее недоверие к обычным детективным агентствам, о которых без обиняков говорил, что две трети из них погрязли в коррупции, а оставшаяся треть чиста только потому, что работают там такие тупицы, платить которым мошенники считают бесполезным.

В Сомерсет-Хаусе[21] Крук выяснил, что бракосочетание Уильяма Ферриса и Мэй Уайт состоялось в первую неделю октября 1925 года. В биографической справке самого Ферриса значилось, что он сын Генри Уильяма Ферриса, священнослужителя, ныне покойного. По церковному справочнику Крокфорда Крук проследил путь упомянутого Генри Уильяма в приход Маунтфорд, графство Хантс. Из записей явствовало, что он умер в 1921 году. Семнадцать лет прошло. Верно, срок солидный, и все же должны были остаться те, кто его помнит. А может, вдова жива.

Маунтфорд хоть и провинциальный, но почтенный городок с большим собором, аккуратными, ухоженными домами, выходящими на плавно уходящую вниз главную улицу, бесчисленными скверами и переулками, сбегающимися к собору. Сам собор, если смотреть на него снаружи, особого впечатления не производит – вытянутое в длину здание с приплюснутой квадратной башней посредине. В здешних краях бытует легенда, будто изначально башня венчалась шпилем, но, преследуемый неким злым духом, он уже через несколько лет после возведения рухнул, и тогдашний епископ, усмотревший в этом волю высших сил, у которых шпиль вызвал неудовольствие, не предпринял никаких мер к его восстановлению. В результате здание и приобрело свой как бы стесанный вид, к большому разочарованию сотен и тысяч фотографов-любителей, ежегодно наезжающих в эти края.

Крук, не задумываясь, зашел в ближайший к собору бар, заказал себе «как обычно», критически попробовал на вкус, сказал: «Неплохо, неплохо, всю эту чрезмерную набожность, если она пробуждает совесть у пивоваров, можно только приветствовать», – и принялся расспрашивать про каноника Ферриса.

Бармен никогда не слышал о таком.

– Наверное, это еще до меня было, – сказал он.

– А давно вы здесь? – поинтересовался Крук.

– Шесть лет. Да и вообще священников мы здесь не часто видим.

– Большая потеря для обеих сторон, – вежливо заметил Крук. – А с кем-нибудь, кто может его помнить, не знакомы?

– Каноник Эстелл живет здесь уже сорок лет или даже больше. Чудной такой старикан, носит шляпу горшком и белый галстук, а время в основном проводит, отыскивая старые захоронения в крипте церкви Святого Остелла. Считается, что она была построена его предками, во всяком случае, сам он утверждает именно это. Немного того, – бармен со значением постучал пальцем по лбу, – но это тот, кто вам нужен. Ведь для него свет клином на Маунтфорде сошелся.

Каноник Эстелл выглядел так, будто лицо у него было сделано из листа грубой оберточной бумаги – смятой, а затем вновь частично разглаженной. «В его морщинах можно цветник разбить», – в свойственной для себя манере подумал Крук. Он был чисто выбрит, и единственный волосяной покров на его лице представляли собой угольно-черные брови, о которых насмешники говорили, будто он их красит. Каноник посмотрел на Крука, как черепаха, осторожно высовывающая головку из панциря.

– Мне говорили, вы можете поведать кое-что о покойном канонике Феррисе, – сразу перешел к делу Крук. – Насколько я понимаю, он служил здесь пастором…

– Да, служил пастором в церкви Святого Остелла с тысяча девятьсот одиннадцатого года по тысяча девятьсот двадцать первый. Очень способный человек, очень способный. Вы дружили с ним? – Манера, в какой он говорил, не предполагала и тени сомнения. К тому же Крук не поручился бы, что Эстелл достаточно хорошо его видит, для этого он был слишком погружен в прошлое.