Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник) - Энтони Гилберт (1939)

Через пять дней после убийства ко мне пришли. Жил я тогда в одном затрапезном пансионате. Хозяйка окликнула меня снизу: «Мистер Феррис, тут вас спрашивают», – и какой-то мужчина проковылял ко мне наверх. Вид у него был в высшей степени необычный: глаза, как у лягушки, очень узкий лоб и пышные пшеничные усы. Он с подозрением посмотрел на меня и сказал:

– Мистер Феррис? Меня просили доставить это вам. – И положил на стол тонкий пакет.

– Кто вы и откуда? – спросил я.

Но он просто указал на пакет:

– Здесь вы найдете все. – И, не добавив ни слова, удалился.

Я открыл пакет – в нем оказалась пачка банкнот, каждая достоинством в один фунт стерлингов. Я сразу понял происхождение этих денег и почему они дошли до меня таким необычным образом. Их прислал Фентон. Почтой воспользоваться не решился, боялся, что могут отследить. На пакете не было написано ни слова, ни единой закорючки – известны ведь случаи, когда люди попадали на виселицу из-за почерка. И банкноты стоимостью в один фунт, а не в пять или десять, потому что последние отследить легче. Даже имени на пакете не было. Он избегал малейшего риска. Первое, что пришло мне в голову, – отослать деньги назад. Я чувствовал, что не могу принять их. Покуда мне лично ничего от награбленного не досталось, я мог убедить самого себя, что ни в чьей крови не повинен. Да и ввязываясь в это дело, я ни на секунду не задумывался о возможности убийства. Я запечатал конверт и только тут сообразил, что не знаю адреса Фентона. Мы всегда встречались в одном и том же баре. Я решил было там пакет и оставить, но тут же отбросил эту мысль, ведь кто-нибудь мог запомнить, что это я его принес, а мне совершенно не хотелось, чтобы мое имя хоть как-то было связано со всей этой историей. Тогда я подумал, что можно отправить бандероль до востребования в почтовое отделение Чаринг-Кросс, но отказался и от этого намерения: ведь Фентон вполне мог и не зайти туда, а отправителя каким-нибудь таинственным образом в конце концов бы вычислили. В конце концов я сложил банкноты в пачку и сунул в прорезь ящика для пожертвований в пользу одной из больниц. Денег я даже не пересчитал, а через день или два прочитал в газете, что их обнаружили. Никому, подумал я, даже в голову не могло прийти, что это моих рук дело.

– Ну, а с вами что? – спросил Кэткарт, словно спасение души этого человека казалось ему важнее любого преступления. – Что вы стали делать?