Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник) - Энтони Гилберт (1939)

Но вот он закончил чтение, соединил страницы скрепкой, поднялся, вынул из ящика конверт и сложил листки вчетверо. Затем он скрылся из виду. Тишина стояла такая, что я расслышал шорох спички по коробку.

«Покурить собрался, – подумал я. – Нет бы спать лечь».

Мимолетная мысль, что он может, в конце концов, уничтожить этот зловещий документ, сразу погасла. Нет, Райты нашего мира не относятся к плодам трудов своих с таким легкомыслием.

Я не видел, где он находится. Я просто стоял, замерев, отчаявшийся и полный сомнений.

Прошло три или четыре минуты. То, что произошло вослед, явилось для меня совершенной неожиданностью. Молчание ночи, дома, всего спящего городка разорвал звук выстрела.

Я был так ошеломлен, что не шелохнулся и даже не вскрикнул. Вернее всего, я просто не поверил своим ушам. Наконец поднял руку, словно для того, чтобы проверить, на месте ли моя голова, и этот жест вернул меня к действительности. Только подумать, вот он я, прокравшись тайком, стою в саду человека, с которым и разговаривал-то всего один-единственный раз, причем не в самых счастливых обстоятельствах, в то время как по ту сторону стекла… Что, что там произошло? Соображение, что его, возможно, убили, даже не пришло мне в голову. Не представляю, как кто-то мог войти в комнату, а я этого не заметил. С абсолютной уверенностью я считал, что по какой-то неведомой мне причине Райт покончил с собой. Письмо, которое он написал, возможно, откроет эту причину.

Самым разумным сейчас было бы унести ноги, покуда еще можно, но я не мог этого сделать. Я раздумывал, что страшнее. Я мог, конечно, незамеченным вернуться домой, но был не в силах уйти, не узнав, что там, в письме, которое Райт написал перед смертью.

«Но как странно, – подумал я примерно в этот момент, – что выстрел никого не пробудил. Звук был столь резок и оглушителен, что не мог не проникнуть в сознание, не мог не разрушить сна, пусть и самого крепкого».

Я наклонился к окну, пытаясь заглянуть в глубь библиотеки. Конечно же, сейчас дверь распахнется, кто-то ворвется в комнату. От одной этой мысли я согнулся, спрятался за магнолиевые кусты. Но сколько я ни таился там, попеременно сгорая от жара и леденея от холода, ничего не происходило. Я выпрямился, сделал шаг назад. Соседские дома справа и слева не подавали признаков жизни. Разумеется, это удивить не могло. Я вспомнил то, что с перепугу совсем позабыл: оба дома необитаемы, там никто не живет, а кроме того, звук выстрела мог погаснуть, не долетев до них.

Итак, прежде чем я отправлюсь домой, следует разузнать, что произошло в библиотеке Райта, чего бы мне это ни стоило. Если даже в доме кто-то и есть, он не проснулся. И если человек способен не проснуться от выстрела, то он скорее всего окажется глух и к гораздо более тихому моему вторжению в дом.

Набравшись решимости, я протиснулся сквозь густой строй магнолий. Ветки трещали, одна из них исцарапала мне лицо. Я не отступил. Вот я уже у подоконника, вот трогаю переплет. Фрамуга окна поднята, надавив на нее, я сделал нижнюю щель пошире, и после двух или трех неудачных попыток с горем пополам мне удалось протиснуться в комнату.

Из живых существ в комнате был только я, но на ковре у камина, невидимого оттуда, где я стоял за окном, лежало, раскинувшись, нечто темное и бесчувственное, с раздробленной головой, вокруг которой расползалась черная лужа. Я распахнул дверь, шагнул было в холл и замер, с холодным ужасом осознав, что любой ценой должен скрыть факт своего здесь присутствия. Прикрыв дверь, я подошел к телу. Оскар Райт и при жизни был не слишком хорош собой, мертвый, он вызывал отвращение. Пуля, пронзив ему череп, вошла в стену подле камина, голова разлетелась на части, обрызгав все кровью.