Владыка Ледяного Сада. Конец пути - Ярослав Гжендович (2012)

– Мы должны забирать нашу вещь! – добавил Вуко, почти сам себя не понимая. Заметил, что Н’Деле на миг сменил выражение лица. Трудно понять, была ли гримаса, которая по его лицу промелькнула, признаком понимания или чем-то другим.

– Я не могу проиграть, человек, – ответил тихо кебириец на языке Побережья и двинулся мягким шагом, обходя Драккайнена по дуге. – Этот пес, Плачущий Льдом, убьет тогда моего друга, которого держит в подвале. Не могу этого сделать. Прости.

Подскочил к Вуко в странной присогнутой позе, прыгнул вверх и вдруг врезал коленом в висок. Драккайнен заблокировал пинок скрещенными ладонями, но все равно полетел на камни под хоровые овации Людей Воронов.

– Я должен подумать, – сказал Вуко кебирийцу, пытаясь попасть основанием ладони в челюсть. Тот заблокировал удар и схватил Драккайнена за запястье, а потому тот ответил рычагом, нырнул ему под руку и бросил огромного Н’Деле на подворье. Удалось только частично, поскольку кебириец сделал в воздухе сальто и приземлился на ноги, что казалось совершенно невозможным. С некоторым раздражением Вуко пнул противника в солнечное сплетение – на миг удалось посадить его на землю. Н’Деле отскочил, словно мячик, подлетел в воздух и снова встал на ноги.

А через миг его нога выстрелила, словно таран. Вуко сумел ее заблокировать и воткнул отчаянный боковой пинок йоко гери кеаге в пах кебирийца. Грязный и неожиданный прием, который, однако, дал ему короткую передышку, к тому же оказалось, что пинок в пах гуманоидного существа соответствующего пола является константой в космическом масштабе. Попытался пнуть кебирийца в склоненное лицо, но тот сумел уклониться, пусть и несколько неуверенно.

Драккайнен решился ввести Н’Деле в партер, чего не любил, поскольку был в этом не слишком силен – к тому же противник казался куда ловчее и конечности его были длиннее. Но это был единственный шанс поговорить. Он столкнулся с кебирийцем, сумел заблокировать короткий убийственный удар внешней стороной запястья и попытался провести бросок через бедро, но Н’Деле в ответ сменил позицию, ноги их спутались, и они оба упали на ледяной, твердый булыжник. Их руки сплелись, словно змеи, пытаясь найти доступ к шее противника или возможность для рычага, наконец Драккайнен сумел перекатиться вбок и через миг оказался сверху. Н’Деле сражался грубо, но, в определенном смысле, спортивно. Обучение разведчика предполагало главным образом перегрызание артерий, втыкание пальцев в глаза и трахею, расплющивание яиц и всякие подобные фокусы, которых он использовать не мог. Его дрессировали на борьбу за жизнь, а не для поединков.

– Кинь меня на моих людей, Н’Деле, – выдохнул Вуко. – Я должен сказать им, какова ситуация. А потом проиграй, сыграй потерю сознания. Мы не позволим убить твоего человека. Отобьем его.

– Он в подвале, – ответил кебириец, пытаясь дотянуться ладонью к лицу Драккайнена. – Что сделаешь? Я не знаю, как туда попасть. Он закрыт. Под стражей.

– Значит, Кунгсбьярну придется кого-то туда послать. Мои люди справятся. Если его пленили, то он постоянно будет угрожать тебе, что его убьет. Это его единственный шанс. Ты получил приказ, солдат.

– Мосу кандо. Готовься, сейчас ты полетишь.

Давление на грудную клетку уменьшилось, Вуко воспользовался этим, подтянул ноги и отбросил Н’Деле, а потом встал и атаковал его, сокращая дистанцию. Кебириец перехватил его за плечо и бедро, потом закинул, как ягненка, себе на шею. Выпрямился и развернулся вокруг оси, разглядывая собравшуюся публику, что позволило Драккайнену осмотреть толпу и площадь с такой высоты, что он понял: только что совершил наибольшую в жизни ошибку.

«Прощайте, был рад вас повидать», – подумал он – и полетел прямо в толпу.

А потом застыл.

Еще в воздухе, что мягко, словно желейная стена, поглотил его. Полузастывший холодец с запахом мороза, пота и крови. Вуко воткнулся в него и застыл, с раскинутыми руками, горизонтально, в идиотской, вывернутой позе.