Замурованная. 24 года в аду - Найджел Кауторн (2010)

Для многих даже намек на такое чувство стал бы достаточным поводом отпустить ее, но Фрицль не терзался сомнениями по поводу того, чтобы обрушить всю мощь своей похоти на несчастную дочь. Друзья говорят, что к этому моменту от 27-летнего брака с Розмари Фрицль осталась одна видимость. С 1984 года, заимев любовницу, находящуюся в подвале, Фрицль вовсе перестал спать со своей женой. Жене он безапелляционно заявлял: «Ты слишком жирная, чтобы спать с тобой». А родным и близким в ее же присутствии говорил: «Толстухи мне не чета».

Розвита Цмуг, которая позже владела рестораном и бывшей гостиницей Фрицль в соседней деревне Ашбах, так и сказала: «Их браку настал конец».

Хотя Розмари пыталась держать лицо, Розвита понимала, что мужество ее напускное. «Между ними был лед, и они даже не разговаривали друг с другом, – сказала она. – Фрицль просиживал целыми днями в баре, строил глазки посетительницам и улыбался в тридцать два зуба, словно ему дела ни до чего нет, пока она крутилась как белка в колесе, выполняя всю грязную работу».

Друг Фрицля Пауль Хоера также видел разлад в их браке, хотя и списывал вину за это на его жену. «Я думал, она просто холодная женщина. Я понятия не имел об их взаимоотношениях, но я знал точно, что она не в его вкусе. Он рассказывал мне, что ему нравятся стройные женщины и что у него есть любовница. Но даже подумать не мог, что это его дочь».

Фрицль не скрывал, что даже не пытался предохраняться во время изнасилований. «Вообще-то, я хотел детей от нее, – говорил он. – Я задумывался о потомстве. Для меня это было прекрасным вариантом – иметь еще одну семью в подвале».

Казалось, что пасть еще ниже в своей порочности просто невозможно. Он уже запер свою дочь в четырех стенах, сделав ее своей наложницей, избивая ее во имя своего садистского наслаждения, насилуя ее по своему же капризу. На протяжении первых четырех лет своего заключения она была совершенно одна. Ее единственным гостем бывал только сам насильник, который приходил «за этим» раз в несколько дней. За эти годы она наверняка увязла в глубочайшем отчаянии. Он не стал скрывать и рассказал ей, что все вокруг молча проглотили его выдуманную историю. Все поверили написанным ею письмам; никто не искал ее и не собирался искать – ни ее мать, ни братья и сестры, ни друзья, ни социальные службы, ни полиция. Его самонадеянность одержала верх. Как он умен; никто даже не ищет ее. Все были уверены, что она чудно проводит время в какой-нибудь коммуне хиппи. Да если бы они и стали искать, то ее родной дом по Иббштрассе, 40, – всего в нескольких метрах под их ногами, – был бы последним местом поисков. Ее похоронили заживо.

А потом, когда стало казаться, что хуже быть уже не может, несчастная Элизабет забеременела.

«Если задаться вопросом, в какой момент в Элизабет произошел надлом, то это, несомненно, будет момент, когда она впервые поняла, что ждет ребенка, и потом на протяжении всей беременности переживала, родится ли ребенок здоровым, – сказал профессор Макс Фридрих, глава детской и юношеской психиатрической лечебницы при Медицинской академии в Вене. – И конечно, оставили свой отголосок сами роды, особенно учитывая то, что рядом с ней не было ни повитухи, ни врача».

Надеяться ей было не на что. Отец имел над ней полную власть. Она была беспомощна – просто пленница, которую можно ударить и изнасиловать, когда взбредет в голову, и которая теперь вынашивала ребенка от собственного отца.

Проводили и параллели с делом Наташи Кампуш. Ее похитили с Венской улицы на пути в школу, когда ей было всего десять лет, и восемь лет держали в подвале, прежде чем в 2006 году ей удалось сбежать. Профессор Фридрих был психиатром в деле Наташи. Он сказал, что точно так же, как и Наташе, Элизабет пришлось пойти на компромисс со своим захватчиком, для того чтобы хотя бы сохранить жизнь.