Так или иначе, в записке она умоляла медиков помочь Керстин. Почему она, мать, не обратилась за помощью лично? Какой матерью нужно быть, чтобы просто выбросить своего больного ребенка – уже буквально на пороге смерти – на улицу, на откуп деду, и даже не появиться лично, чтобы узнать о судьбе дочери? Если у нее нашелся транспорт, чтобы привезти свою потерявшую сознание дочь в дом своих родителей, почему нельзя было привезти ее сразу в больницу? Или не вызвать самой «скорую»? На эти вопросы полиция не могла найти ответа.

Девушка, говорилось в записке, никогда не бывала в больнице. Опять-таки странно. В развитых странах и более юные дети появляются в больницах и поликлиниках, хотя бы чтобы врачи могли просто проверить состояние их здоровья и предложить стандартные прививки. Еще один тезис записки – она «так боится посторонних», а ее дедушка – «единственный человек, кого она знает». Это указывало на то, что у девушки, должно быть, есть какие-то отклонения в психическом состоянии, которые могли иметь отношение к диагнозу, над поиском которого сейчас бился доктор Райтер.

«Если возникнут какие-то проблемы, пожалуйста, попросите о помощи моего отца», – говорилось в записке. Но Фрицль не был расположен помогать и исчез из больницы при первом же удобном случае. Зачем любящей матери доверяться такому безучастному человеку? И этот трогательный постскриптум: «Керстин, держись, пока мы снова не увидимся! Мы скоро вернемся к тебе!» Это – прямое указание на то, что мать, конечно, очень любила своего ребенка.

«Я не мог поверить, что мать, которая написала такие слова и казалась такой обеспокоенной, просто испарилась», – заявляет доктор Райтер.

Любопытно заметить, что сэр Артур Конан Дойл, автор Шерлока Холмса, также был докто ром. Сам Холмс, по словам автора, был списан с реально существующего врача Джозефа Белла, чьим помощником он работал в Королевской лечебнице Эдинбурга. Будучи лектором в медицинской школе Эдинбургского университета, доктор Белл подчеркивал важность тщательного обследования при вынесении диагноза. Доктор Райтер, как опытный врач, обладал похожим дарованием. Он обращал внимание на мелочи и пришел к выводу, что язык записки конфликтует с рассказом Фрицля о ее матери и о том, как она выбросила больную девочку на улицу.

«Я не мог поверить, что мать серьезно больной девушки девятнадцати лет может попросту бросить ее и исчезнуть, – сказал он. – По стилю записки, которую она оставил, было ясно, что мама серьезно беспокоится о своей девочке». Он просто понял, что что-то неладно.

Керстин становилось все хуже, ее организм угасал. Она страдала от множественных недостаточностей, ее посадили на диализ и подключили к аппарату искусственного дыхания. Беспокойство доктора Райнера росло, и он обратился за помощью к специалистам из столицы. Но и они оказались озадачены. Чтобы вытащить девушку, им требовалась дополнительная информация, которая помогла бы поставить диагноз. Пациентка была без сознания, и они не могли спросить о том, что их интересовало, напрямую. Что было крайне необходимо, так это подробная история болезни, но, поскольку девушка никогда прежде не бывала в больницах, не существовало и никаких записей. Если вдруг не отыщется ее семейный врач, единственным человеком, который мог предоставить всю необходимую информацию, была ее мать. Эта женщина могла находиться во власти какой-то причудливой секты, но, без сомнения, если бы она знала, что без ее помощи ее девочке грозит смерть, она вступила бы с ними в контакт.