Цвет жизни - Джоди Пиколт (2016)

Один из присяжных поднимает руку.

— Не могли бы вы подойти ко мне? — говорит судья.

Одетт и я тоже придвигаемся ближе к судье. Включается генератор шума, чтобы остальные присяжные не услышали, что будет говорить этот парень. Он указывает на Одетт:

— Она посадила моего брата за наркоту, лживая сука.

Естественно, его отправляют восвояси.

После еще нескольких вопросов судья улыбается группе:

— Ладно, я вас отпускаю, бейлиф отведет вас в комнату присяжных. Мы будем вызывать вас по одному, чтобы адвокаты могли задать вопросы частного порядка. Пожалуйста, не пересказывайте их своим коллегам-присяжным. Как я уже говорил, бремя доказывания несет государство. Мы еще не начали снимать показания, поэтому я призываю вас быть внимательными и честно отвечать на вопросы перед судом. Мы хотим убедиться, что ничто не помешает вам выполнять обязанности присяжных. Так же и вовлеченные стороны имеют право рассчитывать на то, что их дело будет рассмотрено людьми справедливыми и беспристрастными.

«Еще бы сам судья был таким же», — саркастически думаю я.

Допрос кандидатов в присяжные напоминает коктейльную вечеринку без алкоголя. Присяжных нужно разговорить, им нужно понравиться. Нужно вести себя так, будто тебя очень интересует его карьера, пусть даже он работает контролером качества на заводе по производству вазелина. Пока передо мной проходят лица присяжных, я каждому в уме выставляю оценку. Идеальный присяжный — это 5. Плохой присяжный — это 1.

Говард, чтобы не запутаться, записывает причины, по которым тот или иной присяжный нас не устраивает. В конце концов нам придется иметь дело с троечками, четверками и пятерками, потому что только семи претендентам мы можем дать безапелляционный отвод, не требующий объяснений. И мы не хотим использовать все эти возможности сразу — вдруг потом нам попадется еще более проблематичный присяжный?

Первым перед нами предстает некто Деррик Уэлш. Ему пятьдесят восемь, у него плохие зубы, одет он в клетчатую рубашку навыпуск. Одетт приветствует его с улыбкой.

— Мистер Уэлш, как поживаете?

— Вроде нормально. Немного голоден.

Она улыбается.

— Я бы тоже перекусила. Скажите, мы когда-нибудь работали вместе над каким-либо делом?

— Нет, — отвечает он.

— Чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Уэлш?

— Держу магазин бытовой техники.

Она спрашивает его о детях и их возрасте. Говард хлопает меня по плечу. До этой секунды он лихорадочно рылся в анкетах.

— Это у него брат — полицейский, — шепчет он.

— Я читаю «Уолл-стрит джорнэл», — говорит Уэлш, когда я опять поворачиваюсь к нему. — И Харлана Кобена.

— Вы что-нибудь слышали об этом случае?

— Немного. По новостям, — признается он. — Я знаю, что медсестру обвинили в убийстве ребенка.

Рядом со мной вздрагивает Рут.

— У вас есть мнение о том, виновна ли подсудимая в данном преступлении? — спрашивает Одетт.

— Насколько я знаю, в нашей стране ты невиновен, пока твоя вина не доказана.

— Как вы представляете себе свои обязанности в роли присяжного?

Он пожимает плечами:

— Ну, наверное, слушать показания… и делать, что скажет судья.

— Спасибо, Ваша честь, — говорит Одетт и садится.

Я встаю с места.

— Здрасьте, мистер Уэлш. У вас, кажется, есть родственник в силовых структурах?

— Мой брат служит в полиции.

— Он работает у нас, здесь?

— Уже пятнадцать лет, — отвечает присяжный.

— Он рассказывает вам о своей работе? С какими людьми ему приходится иметь дело?

— Иногда…

— С вашим магазином случались какие-нибудь неприятности?

— Один раз нас ограбили.

— Считаете ли вы, что увеличение уровня преступности объясняется наплывом меньшинств?

Он обдумывает ответ.

— Мне кажется, это больше связано с экономикой. Люди теряют работу, впадают в отчаяние.