Цвет жизни - Джоди Пиколт (2016)

Брит Митчем была красавицей, причем сногсшибательной. Эта гладкая кожа, эти светло-голубые глаза, окаймленные темной подводкой! В отличие от других скинхедок, она не брила голову, а носила пушистые пряди, обрамляющие лицо и ниспадающие на затылок. У Брит были густые и длинные, до середины спины, волосы. Иногда она заплетала их в косу, и коса получалась толщиной с мое запястье. Я много думал о том, что бы чувствовал, если бы эти локоны свисали мне на лицо, как занавес, когда она будет меня целовать.

Но последнее, что я собирался делать, — это подкатывать к девушке, чей отец запросто может переломать мне спину, сделав один-единственный телефонный звонок. Поэтому я просто стал у них бывать, часто. Я делал вид, что у меня есть вопросы к Фрэнсису, который любил со мной встречаться, потому что это давало ему возможность высказать свои соображения насчет англосаксонского сайта. Я помогал менять масло в его грузовичке, один раз починил протекающий кухонный мусороизмельчитель. Я изо всех сил старался казаться полезным, но Брит поклонялся на расстоянии.

И поэтому я просто выпал в осадок, когда однажды она подошла к колодке, на которой я рубил дрова для Фрэнсиса, и сказала:

— Так что, эти слухи — правда?

— Какие слухи? — не понял я.

— Говорят, ты сам раскидал целую банду рокеров и убил собственного отца.

— Эти — неправда, — сказал я.

— Значит, ты просто слабак, как и другие мальчики, которые строят из себя больших и страшных белых американцев, чтобы погреться в лучах славы моего отца?

Потрясенный, я посмотрел на нее и увидел, что ее губы дернулись. Я поднял над головой топор, напряг мышцы и отправил лезвие топора в деревянный чурбан, аккуратно расщепив его пополам.

— Мне нравится думать, что я остаюсь где-то посередине между двумя крайностями, — сказал я.

— Может, мне хочется самой посмотреть. — Она сделала шаг ко мне. — В следующий раз, когда твоя команда пойдет на охоту.

Я рассмеялся:

— Ну уж нет, кого-кого, а дочку Фрэнсиса Митчема я со своими парнями не поведу.

— Почему?

— Потому что ты — дочь Фрэнсиса Митчема.

— Это не ответ.

Еще как ответ, даже если она этого не понимала.

— Отец всю мою жизнь возил меня со своей командой.

Мне было трудно в это поверить. (Позже я узнал, что это правда, только он оставлял Брит в своем грузовике, спящей и пристегнутой к заднему сиденью.)

— Я в свою команду беру ребят покруче, — сказал я, чтобы она от меня наконец отстала.

Не услышав ответа, я решил, что отделался от нее. Я снова замахнулся топором и уже начал его опускать, как вдруг Брит со скоростью молнии метнулась прямо под лезвие. Я, естественно, тут же выпустил топорище, топор полетел вниз и вонзился глубоко в землю примерно в шести дюймах от нее.

— Твою мать! — закричал я. — Что с тобой такое?

— Значит, я недостаточно крутая? — ответила она.

— В четверг, — сказал я ей. — Как стемнеет.

Каждую ночь я слышу, как плачет мой сын.

Звук будит меня, и поэтому я знаю, что он — его призрак. Брит никогда не слышит его, но она все еще плавает в тумане от снотворного и окси, оставшегося у нас с тех пор, когда я сломал колено. Я встаю с кровати, направляюсь в туалет отлить и иду на звук, который становится громче и громче, и только компьютер пялится на меня зеленым экраном.

Я сажусь на диван и выпиваю шесть баночек пива, но продолжаю слышать, как плачет мой мальчик.

Тесть дает мне погоревать почти две недели, а потом выливает все пиво, какое есть в доме. Однажды вечером Фрэнсис находит меня в гостиной, где я сижу на диване, обхватив голову руками, и пытаюсь заглушить рыдания ребенка. Сначала я думаю, что он сейчас меня просто убьет (он хотя и старик, но одолеть ему меня — раз плюнуть), но вместо этого он срывает ноутбук со шнура питания и кидает мне.

— Поквитайся, — просто говорит он и уходит на свою половину дома.