Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник) - Николас Блейк (1937, 1938)

Пока Блаунт приходил в себя после беседы с Карфаксом, Джорджия и Лина сидели у теннисного корта. Джорджия зашла предложить Вайолетт Рэттери свою поддержку, однако той больше не требовалась помощь – в последние дни Вайолетт словно подменили. Неожиданно для всех она обрела уверенность в себе и решимость встретить любое испытание лицом к лицу, оставив свекрови право распоряжаться лишь в пределах собственной комнаты.

– Мне не следует так говорить, – заметила Лина, – но смерть Джорджа изменила Вайолет в лучшую сторону. Сама невозмутимость, как говорят английские домохозяйки. Что за ужасное выражение! В самом деле, глядя на нее, никак не скажешь, что пятнадцать лет она только и знала, что поддакивать мужу – да, Джордж, нет, Джордж, прошу тебя, Джордж, не надо! – а теперь, когда Джордж отравлен, она тоже под подозрением.

– Не думаю, что они ее тронут…

– Почему нет? Мы все под подозрением – все, кто был в доме. А Феликс, очевидно, сам готов влезть в петлю, хотя я никогда не поверю… Вспомните наш вчерашний разговор… – Замолчав, Лина добавила: – Хотелось бы мне знать… а, к черту! Как себя чувствует Фил?

– Когда я уходила, они с Феликсом читали Вергилия. Мальчик выглядел вполне довольным. У меня мало опыта общения с детьми, но порой Фил становится ужасно нервным, а порой, без всякой причины, замыкается в себе, слово устрица.

– Читали Вергилия? Сдаюсь, это выше моего понимания.

– А по-моему, хорошая идея, чтобы отвлечь мальчика.

Лина не ответила. Джорджия разглядывала проплывающие по небу облака. От раздумий ее отвлек треск. Она посмотрела вниз: гибкой загорелой рукой Лина с корнем вырывала траву и в сердцах разбрасывала по лужайке.

– Я было подумала, что в сад забрела корова, – сказала Джорджия.

– От этих переживаний начнешь жевать траву… Я просто с ума схожу! – Лина резко повернулась к Джорджии и нервно передернула плечами. – Скажите, что со мной не так? Просто ответьте, что не так? От меня пахнет потом или это тот случай, о котором девушке не скажет даже лучшая подруга?

– Да все с вами так! О чем вы говорите?

– Тогда почему все меня избегают? – Лина явно накручивала себя. – Я говорю о Феликсе. И Фил туда же. До сих пор мы с Филом отлично ладили, а сейчас, завидев меня, он жмется по углам. Но главное – Феликс. Как меня угораздило в него влюбиться? Мне, влюбиться? Миллионы мужчин готовы пойти за мной на край света, а я влюбилась в человека, который знать меня не хочет. Которому я была нужна, чтобы втереться в доверие к Джорджу!.. Нет, неправда, Феликс любил меня! Женщина может притвориться влюбленной, но мужчина никогда. Мы были так счастливы! Даже когда я начала подозревать его, я ничем себя не выдала.

Глуповатое банальное личико Лины преобразилось, когда, забыв о косметике, осанке и манерах кинодивы, она прямо заговорила о своей любви. Невероятно трогательным жестом девушка сжала руку Джорджии и сбивчиво затараторила:

– Вчера вечером, помните, он не согласился прогуляться со мной по саду? Ночью я подумала, может, ему стало неловко, потому что он был со мной нечестен, но он ведь сам вчера рассказал нам о дневнике. Однако когда утром я позвонила ему и сказала, что люблю его и хочу быть с ним рядом, он спокойно ответил: в нынешних обстоятельствах нам лучше встречаться как можно реже. Ничего не понимаю! Джорджия, раньше я думала, что у меня есть гордость, а теперь я, словно кающийся грешник, готова ползти за ним на коленях!

– Милая, мне очень жаль! Представляю, каково вам приходится! Но, право, не стоит придавать гордости такое значение. Гордость – как белый слон: его вид впечатляет, однако содержать его слишком дорого, поэтому чем скорее от него избавляешься, тем лучше.