Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник) - Николас Блейк (1937, 1938)

– По правде говоря, не знаю, дорогой мой сэр. Но если мне позволено высказаться как частному лицу и без предубеждения – да, без предубеждения, – я бы назвал причиной склонность моего покойного клиента к деспотизму. Прошу заметить, я ничего не утверждаю. Однако после того, как мистер Джо вернулся с войны, между ним и некой юной леди из местных жителей – пусть она останется безымянной – возникла привязанность. Вскоре после этого мой клиент добавил в завещание новый пункт. Гм. Повторюсь, я ничего не утверждаю. Однако закон не запрещает вам делать определенные выводы.

– И как мисс Меллорс это восприняла? – простодушно спросил Найджел.

Уши мистера Гримшоу чуть было не свернулись в трубочку.

– Гм-кхм-гм! – встревожился он. – Поистине, дорогой мой сэр, боюсь, что это выходит за пределы наших полномочий. Я не могу подтвердить…

– Хорошо, вычеркнем это из протокола. Большое спасибо. Всего доброго.

– Что это за история с мисс Меллорс? – спросил инспектор, когда они вышли из кабинета.

– Влюблена в Джо Баннета. Или была влюблена. Сегодня утром она дважды дала мне это понять. Сначала чуть не упала в обморок, услышав о смерти Баннета, – решила, что я говорю о Джо. А потом сказала, будто Джо бросит пивоварню, если только у ее слова есть вес, – откуда явно следовало, что вес у него есть.

Круглое бледное лицо инспектора помрачнело, напомнив Найджелу блюдце с киснущим на глазах молоком.

– Вы, сэр, имеете в виду, что Юстас Баннет запретил брату взять в жены мисс Меллорс и эти двое сговорились убить его, чтобы разом устранить преграду на пути брака и получить контрольный пакет в пивоварне?

– А еще говорят, у полиции нет воображения! Я ничего такого не имел в виду. Если мисс Меллорс сговорилась с Джо Баннетом убить Юстаса, почему она так странно себя повела, когда я сказал ей, что Баннет мертв?

– Люди переживают по-разному. Не будьте так уверены, мистер Стрейнджуэйс. Что ж, придется и здесь поработать.

– И потом, Джо сейчас в открытом море. Или нет?

– Я пока до него не добрался, – ответил инспектор (Найджел внутренне вздрогнул от этого слова), – но с минуты на минуту ожидаю доклада из Пулхэмптона. Толуорти опрашивает всех, кто связан с мистером Баннетом, на предмет их местонахождения в ночь убийства. Вряд ли это поможет. Обычно люди проводят ночь в постели, а такое алиби сложнее всего опровергнуть.

«Да, – подумал Найджел, вспомнив Герберта Кэммисона, – и сложнее всего подтвердить».

Они шли по узкой, обставленной жалкими домишками улице, которая через каждые полсотни ярдов резко бросалась в сторону. Стояла чудовищная жара, а дорога, судя по некоторым малоприятным признакам, вела их к скотному рынку. Найджел с тоской вспомнил свою лондонскую квартиру, смотрящую на старомодную, но чистую и красивую площадь. Когда вонь стала почти невыносимой, а на горизонте замаячили беленые загончики для скота, инспектор остановился возле убогого домика из красного кирпича.

– Зачем мы здесь? – спросил Найджел. – Я сегодня не собирался покупать корову.

– А темную лошадку? – спросил Тайлер с самодовольством человека, чьи остроты слишком тонки для посредственной публики.

– Это другой разговор. Так о чем речь?

– Это дом миссис Пуф, – ответил инспектор, колотя в дверь. – Здесь снимает комнату мистер Сорн.

– Здесь? Гэбриэл Сорн? Вот те на! Но почему? Мало того, что он сюрреалист, так еще и копроман?

Дверь открылась, и на пороге появилась женщина. Фамилия подходила ей как нельзя лучше.

– Добрый день, миссис Пуф. Ваш жилец у себя? Я бы хотел поговорить с ним.

– Мистер Зорн только что вышел. Он всегда гуляет в зубботу днем. Вернетзя к чаю.

– Тогда мы его подождем, вы позволите?

– Конечно. Проходите, пожалузта.

Миссис Пуф посторонилась, пропуская гостей, и закрыла за ними дверь. В прихожей стояла кромешная тьма, пропитанная сложным и необычайно зловонным запахом, вероятно издаваемым тухлой рыбой.