Убийство на площади Астор - Виктория Томпсон (1999)

– Мэри-Грейс не знает, в какое время, но, вероятно, было уже поздно, когда все уже спали. Мужчина был высокий и стройный, а женщина – приземистая и толстая, опиралась на трость. Мужчине пришлось помогать ей подниматься по лестнице, как сказала Мэри-Грейс.

– Она кого-нибудь из них узнала?

– Говорит, не узнала. Было темно. Но она узнала Хэмилтона Фишера, когда тот чуть позже вышел из пансиона. Она сказала, что его нетрудно узнать по походке. И еще – он нес с собой свою сумку. Если б девочка знала этих мужчину и женщину, думаю, она и их тоже узнала бы.

– Значит, она видела, как Фишер уходил?

– Да. Она полагает, что он впустил этих двоих в дом, хотя сама этого не видела. Похоже, она права, потому что ничего иного просто в голову не приходит. Вскоре после этого Фишер ушел. И у него была сумка с вещами, поэтому Мэри-Грейс поняла, что он ушел насовсем, как оно и было на самом деле.

– Но эти мужчина и женщина не показались ей знакомыми, верно?

– Да. Но, я полагаю, мы можем считать, что эта женщина – абортмахерша. Мужчина привел ее и…

– И пытался ее заставить сделать Алисии аборт, но та не позволила.

– Или, что более вероятно, эта абортмахерша отказалась делать операцию, как только поняла, какой у Алисии большой срок. Она не желала рисковать, ведь Алисия могла бы от этого умереть – аборт на такой стадии беременности крайне опасен.

– Значит, она не стала ничего делать… А потом что? – Мэллой уже начал думать вслух, пытаясь нарисовать логически верную картину событий. – Она оставалась там, когда этот мужчина убил Алисию?

– Нет. Мэри-Грейс говорит, что видела, как мужчина уходил один, позднее. Она говорит, что он так бежал, словно за ним кто-то гонится, хотя никто за ним не гнался. Я думаю, что женщина к тому времени уже ушла, как только выяснилось, что делать ей там нечего. А мужчина остался с Алисией. Может, они поссорились, или, возможно, он с самого начала собирался убить ее, если б не сумел заставить сделать аборт… В любом случае с какими бы намерениями этот человек туда ни явился, он ее задушил. После чего, должно быть, испугался содеянного и сбежал.

– Мне крайне неприятно признавать это, миссис Брандт, но ваша теория имеет все основания быть разумной, – заявил Мэллой с неким подобием улыбки. – И теперь все, что нам нужно, – выяснить, кто такой этот мужчина.

– Или кто она такая, поскольку женщина, несомненно, может назвать нам его имя.

– Ну, я уже знаю, кто она такая, – сообщил Мэллой с яростной уверенностью и допил свой кофе.

– Знаете? Откуда?

– Я опрашивал всех абортмахерш в городе, помните? И только одна из них приземистая и толстая. И ходит, опираясь на трость. Она русская, ее фамилия Петровская.

– Эмма Петровская? Ну конечно же! – воскликнула Сара. – Я и сама должна была догадаться! Я ее немного знаю. Мы с ней пару раз пересекались.

Сара считала миссис Петровскую ужасной особой, но только по причине ее профессии, а не из каких-то иных соображений. Кажется, Эмма была вполне компетентна и имела неплохие манеры, к тому же многие женщины были ей благодарны за ее услуги, Сара это точно знала. Возможно, и Алисия была бы ей благодарна, если б этот выбор ей предоставили вовремя.

– Вы допросите ее еще раз? – спросила акушерка. – Вы можете заставить ее сообщить нам, кто был тот мужчина?

На этот раз Мэллой действительно улыбнулся. Это была какая-то странная улыбка; немного кривая и мрачная, она выглядела совершенно неуместно на его широком лице.

– Мне больше нельзя никого допрашивать, миссис Брандт. Меня же отстранили от этого дела, вы не забыли?

– Господи, и вправду забыла! – Но тут Сара вспомнила, кто теперь в действительности расследует это дело. – Но меня же от него не отстранили, не правда ли? Значит, я могу допросить миссис Петровскую!

– Вы уверены, что вам этого хочется? Это вам не детишек Хиггинсов расспрашивать. И вы уже очень близко подбираетесь к убийце.