Маленький городок в Германии. Секретный паломник (сборник) - Джон Ле Карре (1968, 1990)

Не обращая внимания ни на пьянчугу, ни на девочку, Тернер поднял пустые кружки и стал бесцельно рассматривать их. Три крошечных сигарных окурка лежали в пепельнице. Один все еще дымился. Ребенок смотрел на Тернера, когда он наклонился и принялся изучать пол, а затем распрямился, ничего не обнаружив. Девочка не сводила с него глаз, пока он переходил от столика к столику, вглядываясь в лица, порой хватая кого-то за плечо, отводя в сторону развернутую газету, дотрагиваясь до рук людей.

– Это он? – выкрикнул Тернер.

Одинокий священник читал «Бильдцайтунг» в углу. Рядом с ним совсем уже полускрытый во мраке темнолицый цыган ел жареные каштаны, доставая их из сумки.

– Нет.

– А этот?

– Простите, старина, – сказал Краббе, начав заметно нервничать, – но нам не повезло. А потому успокойтесь и не дергайтесь.

У окна с цветным витражом двое солдат играли в шахматы. Бородатый мужчина проделывал челюстями жевательные движения, хотя никакой еды перед ним не было. К платформе прибывал поезд, и от вибрации на столах задрожала посуда. Краббе разговаривал с официанткой. Он чуть навис над ней, что-то шепча и пальцами ухватив за локоть. Она в ответ лишь мотала головой.

– Попробуем побеседовать с другой, – сказал он, когда Тернер подошел к ним.

Они вместе пересекли зал, и вторая женщина утвердительно закивала, довольная своей хорошей памятью, а потом пустилась в долгий рассказ, указывая на девочку, повторяя слова «der kleine Herr», то есть «маленький джентльмен», иногда ограничиваясь одним лишь «kleine», словно определение «джентльмен» приберегала для задававших ей вопросы, не расходуя понапрасну на Хартинга.

– Он был здесь еще буквально несколько минут назад, – перевел Краббе, явный сбитый с толку. – По крайней мере, так утверждает она.

– Он ушел один?

– Она не заметила.

– Он произвел на нее хоть какое-то впечатление?

– Помедленнее. Она не слишком сообразительна, старина. Так можно и спугнуть ее.

– Что заставило его уйти? Он кого-то увидел? Может, ему подали сигнал от дверей?

– Вы слишком многого от нее хотите, сынок. Она не видела, как он уходил. Ей не о чем было беспокоиться, ведь он заранее расплатился сполна. Словно мог сорваться в любой момент. Чтобы успеть на поезд, например. Он выходил из здания, когда те политики прибыли, но потом вернулся, выкурил еще сигару, выпил кружку пива.

– Тогда в чем дело? Почему у вас такой странный вид?

– Все выглядит чертовски необычно, – пробормотал Краббе, по непонятным причинам хмурясь все больше.

– Что именно выглядит необычно?

– Он провел здесь всю ночь. Один. Пил, но не пьянел. Некоторое время играл с ребенком. С девочкой-гречанкой. Казалось, ему это доставляло удовольствие – возиться с малышкой.

Он сунул женщине монету, за что та радостно поблагодарила его.

– Я даже доволен, что мы с ним разминулись, – заявил Краббе. – В таком состоянии мерзавец мог стать для нас опасным. Он способен на все, если шлея попадет под хвост.

– Вы-то откуда знаете?

Краббе скроил гримасу при воспоминании.

– Видели бы вы его той ночью в Кёльне, – сказал он, глядя вслед удалявшейся официантке. – Господи, спаси и сохрани!

– Во время драки? Значит, там с ним были вы?

– Скажу вам одно, – продолжал твердить Краббе, причем говорил веско, от всего сердца. – Когда этот парень съезжает с катушек, от него лучше держаться подальше. Взгляните на это. – Он вытянул руку и раскрыл ладонь. На ней лежала деревянная пуговица – точная копия тех, что хранились в поцарапанной металлической коробке в Кёнигсвинтере. – Официантка подобрала это со стола. Подумала, что пуговица может ему еще понадобиться. И решила сохранить на случай, если он вернется, понимаете?

В дверь вошел Брэдфилд. Его лицо казалось напряженным.

– Как я понял, его здесь нет.

Все молчали.

– Вы настаиваете, что видели его?