Маленький городок в Германии. Секретный паломник (сборник) - Джон Ле Карре (1968, 1990)

Подъехал лимузин, «опель-рекорд», за рулем которого сидел бледный человек, скрытый тонированным стеклом. Задняя дверь распахнулась и захлопнулась, машина медленно и тяжело набрала скорость, оставив без ответа единственный резкий возглас, вопль, полный ярости и обличения, крайней растерянности и отчаянной злости, словно посторонней силой исторгнутый из груди того, кто издал его. Крик коротко огласил пустынную улицу и сразу же затих. Полисмен развернулся и включил фонарик. Попав в его луч, маленький мужчина не двигался, пристально глядя вслед лимузину. Трясясь по брусчатке мостовой, скользя на мокром металле трамвайных путей, не обращая внимания на сигналы светофоров, он скрылся в западном направлении, устремившись к подсвеченным окнами домов холмам в отдалении.

– Кто вы такой?

Луч фонаря задержался на пальто из английского твида, слишком ворсистого для человека столь малого роста, на дорогих и модных ботинках, заляпанных серой грязью, на темных немигающих глазах.

– Кто вы такой? – повторил вопрос полицейский уже громче, потому что колокольный звон доносился теперь отовсюду, отдаваясь неумолчным и чуть зловещим эхом.

Маленькая рука скрылась в складках пальто и достала кожаный бумажник. Полисмен осторожно взял его и открыл застежку, одновременно жонглируя фонариком и черным пистолетом, который неловко держал сначала в левой руке.

– Что случилось? – спросил полицейский, возвращая бумажник владельцу. – Почему вы кричали?

Низкорослый, не отвечая, сделал несколько шагов вдоль тротуара.

– Вы никогда не видели его прежде? – спросил он, все еще глядя вслед автомобилю. – Не знаете, кто это был?

Он говорил медленно и тихо, как говорят в доме, где наверху спят дети, неуверенным голосом человека, предпочитавшего молчать.

– Нет.

Заостренное, морщинистое лицо озарилось умиротворенной улыбкой.

– Прошу прощения за свою глупейшую ошибку. Показалось, я узнал его. – Произношение не было ни чисто английским, ни правильным немецким, а сознательно выбранной для нейтральной территории смесью и того и другого. И, как казалось, он мог немного менять его в ту или другую сторону, если так было удобнее слушателю. – Это все от погоды, – продолжал низкорослый мужчина, явно не собираясь заканчивать разговор. – Когда внезапно холодает, начинаешь чаще всматриваться в других людей. – Он открыл жестянку с короткими и тонкими голландскими сигарами, предложив одну полисмену. Тот отказался, и мужчина закурил сам.

– Нет, это от уличных беспорядков, – так же негромко отозвался полицейский. – Знамена, лозунги. Мы все сейчас нервничаем. На этой неделе в Ганновере, на прошлой – во Франкфурте. Нарушен естественный порядок вещей. – Он был молодым еще офицером, но прошел обучение, чтобы получить звание. – Нужно почаще использовать запреты, – добавил он расхожую фразу. – Как поступают коммунисты.

Потом он небрежно отсалютовал. Незнакомец улыбнулся прощальной открытой улыбкой, выражавшей симпатию, намек на дружелюбие, неохотно сделавшись потом опять серьезным. И стал удаляться. Оставшись на прежнем месте, полисмен внимательно вслушивался в затихавшие шаги. Вот человек остановился, затем пошел снова, уже быстрее и увереннее. Или у него разыгралось воображение?

– В Бонне, – сказал он себе, подавляя вздох и вспоминая легкую походку незнакомца, – каждая муха занимает какую-нибудь высокую должность.