Маленький городок в Германии. Секретный паломник (сборник) - Джон Ле Карре (1968, 1990)

«Что же ты задумал? – задавался он вопросом. – Что ты затеял, наш маленький воришка?»

Жестянки! Да, жестянки из-под сигар подошли бы идеально, если заполнить их постепенно отвердевающим веществом. Годился даже детский пластилин из большого универмага «Вулворт» в Бад-Годесберге. Плюс немного талька, что обеспечить четкость отпечатка. Три положения ключа. Одна сторона, другая, прямой слепок ребра. Надо только убедиться, что все зазубрины отобразились. Копия, быть может, не стала совершенной – это зависело от качества болванок и слепка, – но хороший мягкий металл сам примет нужную форму, оказавшись в материнском чреве замка, сам себя подгонит под внутреннюю конструкцию… Все верно, Тернер, продолжай в том же духе. Как любил говаривать сержант, ты найдешь что угодно по единственному волоску. Значит, у Лео все было готово. Пятьдесят жестянок? Или только одна?

Всего один ключ. Но тогда который из многих? В какой пещере Аладдина, в какой потайной комнате этого скрипучего английского дома хранились необходимые Лео сокровища?

Ты вор, Хартинг. И Тернер начал с двери кабинета Хартинга вполне сознательно, чтобы досадить ему, показать вору, пусть того и не было рядом, что с его собственной дверью тоже можно играть по своему усмотрению. А потом Тернер медленно двинулся вдоль коридора, проверяя ключи в замках. И каждый раз, подобрав подходящий, снимал его с кольца, совал в карман, но думал при этом: чего путного ты добьешься подобным образом? Большинство дверей вообще никогда не запирались, и ключами от них никто не пользовался: от створок буфетов, от туалетов и умывальников, от помещений для отдыха, от кабинетов, от медпункта, где пахло спиртом, и от щитовой, скрывавшей электрические кабели.

Установить микрофоны? Не это ли представляло для тебя технический интерес, а, воришка? Все эти подарки, мелкий подхалимаж, фены и прочая чепуха. Разве не прекрасные места, чтобы поместить не слишком сложные подслушивающие устройства?

– Чушь, – произнес он и с десятком ключей, уже утяжеливших карман и бивших по бедру, поднялся наверх, где чуть не попал в объятия личного секретаря посла – напыщенного хлыща, присвоившего себе изрядную долю власти хозяина.

– Его превосходительство через минуту уезжает. На вашем месте я бы пока растворился, – посоветовал он с покровительственной холодностью. – Он не слишком жалует вашего брата.

В большинстве коридоров было светло как днем. В коммерческом отделе праздновали неделю Шотландии. Лиловое чучело, задрапированное в клетчатую шерсть цветов клана Кэмпбеллов, и с остальными причиндалами костюма горца болталось на стене рядом с портретом королевы. Коллажи из миниатюрных бутылочек виски на фоне фотографий танцоров и волынщиков оформили фанерными рамками. В открытом общем зале под бодрыми призывами покупать товары, произведенные на севере, побледневший клерк упрямо сражался с машинами для внесения и снятия денег. Сверху плакат предупреждал: «Решающий день в Брюсселе приближается!», но на машины это не производило никакого впечатления. Тернер поднялся этажом выше и попал в филиал Уайтхолла. Здесь базировались атташе по разнообразным вопросам, причем каждый руководил как бы своим маленьким министерством, обозначив присвоенный ему титул на двери.

– Какого хрена тебе здесь понадобилось? – потребовал ответа дежурный в ранге сержанта, и Тернеру пришлось посоветовать ему поглубже заткнуть в глотку поганый язык.