Всесожжение - Цезарий Збешховский (2013)

– Пожалуйста, покажи ему полосы, – отзывается Марина.

– Это где-то здесь, – Самюэльсон указывает на область заднего мозга. – Присмотритесь к световым рефлексам.

На гладкой поверхности оболочки я вижу несколько тонких жилок, которые отражают свет оранжевым и красным. Полосы имеют правильную форму, напоминают шестиугольную звезду, причём один луч немного больше остальных. Система кажется знакомой и по непонятным причинам пробуждает тревогу. Я вопросительно смотрю на сестру, у которой было время собрать данные, но Марина явно устала. Она благодарит доктора за уделённое время и просит, чтобы я отвёл её в комнату. Потом ловко сгружает через инфор мне все данные исследований со своими выводами.

Судя по описанию, внутри колыбели Антона найден след слота, выполненного из гелевого сплава, что подтвердил физико-химический анализ. К тому же не сохранилось ни одного фрагмента мозговой субстанции, даже вокруг нанотрубок, которые остались нетронутыми. Одним материалом, напоминающим биомассу, был сплав, используемый при производстве синтетических мозгов Death Angel, симулирующий человеческие мыслительные процессы. Модели из гелевого сплава также изготавливает VoidWorks, хотя они не дошли до массового производства – вместо этого работают над прототипами, подброшенными проектантами «ЭЭ». Результаты исследования настолько удивительны, что я не могу промолвить ни слова.

Я дохожу до выводов Марины. Собранные данные указывают на отсутствие мозговой массы в колыбели Антона.

Вместо белка она содержала модель мозга, выполненную из гелевого сплава, то есть во время очередной реинкарнации кто-то подменил контейнер на фальшивый или же это целенаправленно сделало само заинтересованное лицо (например, решив утаить от семьи злокачественное новообразование в мозгу). Марина специально указала на качество гипотетической копии, на её полную совместимость с воспоминаниями Антона, как и точную передачу всех деталей характера. По её мнению, в периоды после реинкарнации (как и в другие моменты) Антон не демонстрировал эмоциональных отклонений или нетипичного поведения, которое противоречило бы образцу, сохранённому верификационными процессами ИИ. Он правильно называл пароли и идентификационные коды, по статистическим данным Нади соответствие составляло девяносто восемь процентов.

Я всё читаю и читаю, возвращаюсь к отдельным формулировкам, но научный жаргон не может укрыть одной мысли – Антон умер. Мой брат умер много лет назад.

Истинная паранойя.

У меня лицо перекашивается от нервных гримас, а изо рта вырываются ругательства – пустота внутри испарилась бесследно. Сука! Марина, и зачем мы пошли исследовать эту колыбель?! Может, Антон на самом деле болел и просто скопировал себя в какой-то момент, приказав доверенному лицо подменить контейнер? Может, этим кем-то была Надя или – ещё лучше – отец? К чему мне это знать?!

Сейчас мы должны провести следствие, чтобы исключить деятельность враждебных сил, и должны спросить отца, замешан ли он в этом, отправить его на дистанционный полиграф. В голове роятся мысли о промышленном шпионаже и сговоре, который привёл к идеально спланированному нападению в Сулиме. У меня сотня идей, кто может быть автором этого дерьма, прямо чемпионат мира по гаданию. Но в конце я чувствую что-то наподобие облегчения. Сожаление растворяется в сомнениях.

Мы не знаем, кого завтра похороним, неизвестно даже, не вложим ли мы в гроб кусок колыбели, являющийся единственным доказательством обмана. Может, Антон жив..?

Нужно как можно быстрее переговорить с отцом.