Этот жестокий замысел - Эмили Сувада (2018)

– Кодировщик с таким потенциалом, как у тебя, не должен быть настолько ограниченным. Если имплант может двигать моей рукой лучше, чем я, то почему бы мне не позволить ему делать это? Бо́льшая часть нашего мозга занимается простым контролем над телом, а это ценное пространство. Если подавлять нейроны в мозгу достаточно долго, то мозг начнет их использовать для чего-то другого. И нейроны, которые раньше контролировали мою левую руку, теперь могут быть использованы для чего-то более полезного – мыслей, воспоминаний, вычислений. Имплант не инструмент для управления движениями. Это система для реорганизации человеческого мозга.

Я сижу, уставившись на него. Какой безумный замысел: изменение нейронных связей в мозгу и перенос контроля за движениями на имплант, чтобы заново использовать это пространство и стать умнее. Меня ужасает мысль, что Лаклан поместил это в мою голову против моей воли, но в то же время в груди трепещет волнение от того, как я могу использовать это. Это же передовые технологии. Мато опускает ручку, и я ловлю себя на том, что смотрю на него, зачарованная интеллектом, отражающимся в его глазах.

Интересно, что он уже загрузил на имплант и что получил взамен.

– Так что это не подавитель памяти, – говорит он, катая ручку по столу. – Но с помощью него можно изолировать те части мозга, в которых хранятся воспоминания, и подавить их. Хотя есть множество более простых способов, чтобы сделать это.

Я киваю и беспокойно ерзаю на стуле, переведя взгляд на ручку, которую он крутит на столе. Есть множество более простых способов сделать все то, что Лаклан сделал со мной. Спрятал, изменил, подавил воспоминания… да он даже пропустил вакцину через мое тело. Но Лаклан никогда не тратил время и силы на бесполезные действия.

Слишком многого я не понимаю в его поступках, и это начинает пугать.

– Ты готова попробовать взломать имплант? – спрашивает Мато. – Если тебя слишком напугало его изображение, то мы можем подождать…

Я смотрю на него и прищуриваюсь, ожидая увидеть снисхождение на его лице, но вместо этого вижу выражение, которое часто замечала у Леобена во время наших тренировок. Свирепость в глазах, намек на улыбку на лице, словно он загоняет меня в угол, но при этом знает, что я достаточно сильна, чтобы противостоять ему. Мне до сих пор не удалось вспомнить, откуда Цзюнь Бэй его знала, но что-то поднимается во мне, когда я смотрю на него. Голос, готовый ответить на его вызов.

– Я не боюсь, – наклоняясь над столом, говорю я. – Приступай. Давай сделаем это.

Глава 9

Мато откидывает темные волосы с лица, встает из-за стола и принимается разматывать два кабеля генкита. Один из них обычный считывающий, который вводится под кожу, а второй больше – витой черный шнур толщиной с карандаш. Он используется для подключения к узлам, которые растут внутри человеческого тела вместе с панелью, – в коленях, в бедрах, плечах и позвоночнике, чтобы контролировать сеть кабелей, по которым распространяется код.

– Мы подключимся к твоей панели как обычно, – говорит он, передавая мне тонкий считывающий кабель.

На его конце тонкая полая игла, чтобы проколоть кожу и при необходимости пустить наниты.

Я беру кабель, чувствуя, как напрягается тело от мысли, что мне придется присоединить его. Если Мато просканирует мою панель, то узнает, кто я, и тогда мне уже вряд ли удастся отсюда выбраться. Остается лишь надеяться, что его не очень интересуют мои модули и ДНК.

Как только до светящейся панели остается несколько сантиметров, кабель вырывается из руки и впивается в кожу. Я вздрагиваю, светодиоды мигают, запуская соединение, и на мгновение лаборатория расплывается у меня перед глазами. А затем в правом нижнем углу появляется зеленый значок, информирующий о подключении к генкиту.

– Соединение отличное, – говорит Мато со стеклянным взглядом.