Юная жена - Бэнкс Майя (2014)

На ней было чистое, свежее платье с красивой вышивкой у горловины.

Грэм шагнул в комнату. Эвелин успела присесть на край кровати — его кровати. Поймав его взгляд, она снова улыбнулась.

— Я очень сожалею о неприятности за обедом, — негромко сказал он. — Кирстен больше не будет прислуживать в зале.

Лицо Эвелин помрачнело, яркие глаза затуманились. Решив не рисковать и не садиться рядом с ней на кровать, Грэм опустился на низкую скамейку у огня.

— Эвелин, ты думаешь, она сделала это нарочно? Неужели Кирстен тебя настолько невзлюбила?

Лицо его жены стало непроницаемым. Казалось, она задумалась об ответе. Потом ее глаза сузились. Она пожала плечами, но Грэм ни на миг не поверил, что у нее нет мнения по этому поводу, однако ему понравилось, что она не стала разбрасываться обвинениями, пусть даже справедливыми.

Раньше он сомневался в способности Эвелин оценить ситуацию. Боялся, что она не сумеет приспособиться к здешней жизни, боялся сложностей, которые возникнут из-за ее присутствия в замке. Но до сей поры ее поведение было безупречно, и Грэм невольно почувствовал стыд за то, что люди его клана вели себя так по-детски, хотя он отлично понимал, почему это происходит.

— Я хочу, чтобы здесь относились к тебе приветливо. Иначе ты не можешь быть счастлива.

Эвелин снова улыбнулась. В синих глазах мерцали огоньки канделябров. Она склонила голову набок, указала на постель, потом на него.

Грэм нахмурил было лоб, но быстро сообразил, что она спрашивает, собирается ли он спать. Честно говоря, он никогда так рано не ложился, но сейчас было как-то глупо сказать «нет» и вернуться вниз, а потому он кивнул.

Эвелин улыбнулась, явно обрадованная, что он не уйдет, встала и прошла к камину. Грэм оглянулся. Она собиралась подкинуть в огонь хвороста. Он успел поймать ее за кисть, намеренно сжимая пальцы некрепко, но головой покачал выразительно.

— Эвелин, ты не должна мне прислуживать. Я сам с удовольствием подкину дров. Ты замерзла?

Она вдруг покраснела, покачала головой и указала на Грэма. В груди у него потеплело — он понял, что Эвелин думала о нем. Решила, что, раз он ложится спать, в комнате должно быть тепло.

— Ты очень заботливая, — с улыбкой сказал он. — Но в этом нет необходимости.

Он взял из ее рук хворост, бросил его в огонь, от чего взметнулся целый сноп искр. Пламя вспыхнуло с новой силой.

Обернувшись, Грэм увидел, что Эвелин снова сидит на краю постели и напряженно смотрит ему в лицо, как будто намерена что-то спросить. Грэм сам не знал, почему так решил. Как видно, заметил, что она колеблется, хочет что-то сообщить, но не решается.

Он снова сел на скамейку лицом к Эвелин, намеренно не приближаясь к ней, чтобы не испугать.

— Эвелин, ты хочешь со мной обсудить что-то?

Она сжала кулаки на коленях и выразительно посмотрела на подушки. Потом перевела взгляд на Грэма и ткнула пальцем в ту подушку, на которой спала прошлой ночью. Показала на себя, на подушку Грэма, потом на него самого.

Он сморщил лоб, не понимая, что она имеет в виду.

Эвелин помрачнела и задумалась. Потом быстро отогнула меховое покрывало, забралась под него, заняла свое место с дальней стороны кровати, опустила голову на свою подушку, посмотрела на Грэма и похлопала ладонью рядом с собой.

Его глаза непроизвольно расширились — он наконец понял ее мысль. Эвелин хотела, чтобы он лег рядом с ней!

Грэм глубоко вздохнул и поднялся со скамейки. Он понятия не имел, что следует говорить или делать, не знал, чего она ждет, и больше всего на свете не хотел ее испугать.

Эвелин повернулась на бок лицом к стене, натянула покрывало повыше, поступив так же тактично, как и он сам, выйдя из комнаты. Грэм улыбнулся — она преувеличивает его скромность, полагая, что он стесняется раздеваться в ее присутствии. Но все же приятно, что она так заботится о его чувствах.