Путь Моргана - Колин Маккалоу (2000)

– Так, говоришь, ты можешь посторожить наши вещи, Уильям? – осведомился Билл Уайтинг, страдая от боли в руке и от царапин, оставленных грубыми пальцами мистера Сайкса.

– Меня не водят на работу. Сначала хотели пристроить на огород, но пальцы у меня слишком грубые даже для того, чтобы полоть репу. Потому от меня вскоре отстали – решили, что я слишком стар, чтобы участвовать в этих скачках. – Он приподнял крошечную ступню и потряс ею, пока железный браслет не съехал на подъем. – Вот я и присматриваю теперь за порядком – мою полы, выношу ведра, сворачиваю тюфяки, складываю одеяла и не даю воли помешанным ирландцам. Впрочем, наши ирландцы из Ливерпуля – сносные ребята. А двое на «Юстиции» говорят только по-своему – с тех пор как их привезли в лодке из Дублина. Неудивительно, что они свихнулись. Ирландцы – чувствительный народ, а в Ирландском море часто штормит. Но они любого облапошат, и глазом моргнуть не успеешь. – Он хохотнул и сменил тон: – А неплохо встретить земляков из западных графств! Мики! Эй, Мики!

К нему развязной походкой приблизился темноволосый и темноглазый молодой мужчина с хитрым выражением лица, какие бывают только у корнуэльских контрабандистов.

– Нет, я не из Корнуолла, – заговорил он, точно прочитав мысли новичков. – Из Дорсета, точнее – из Пула. Служил на таможне. Моя фамилия Деннисон.

– Мики помогает мне следить за порядком – сам я не справляюсь. Мы здесь лишние, нас не берут ни в одну шестерку. У Мики бывают такие припадки, что не позавидуешь. Чернеет лицом, прикусывает язык. Однажды он до смерти перепугал нашего красавчика Сайкса. – Стенли проницательно оглядел новичков. – Вас уже разбили на две шестерки?

– Да, и этот молчун у нас за старшего, – объяснил Коннелли, указывая на Ричарда. – Только он в этом не признается. Мы с Биллом Уайтингом болтаем без умолку, а он сидит, слушает и принимает решения. Дружелюбный малый и на редкость умный. Мы с ним знакомы недавно, а вот если бы я встретился с Сайксом до того, как познакомился с Ричардом, я бы не вытерпел – и что же дальше? Теперь у меня болела бы не только задница, но и голова. Здесь устраивают порки?

– Нет, провинившихся бьют дубинками, Уилл. Мистер Кэмпбелл запретил плетки – говорит, ему нужны рабочие руки. – Уильям Стенли из Синда опустил веки. – Так мы поладим, Ричард… как твоя фамилия?

– Морган.

– Валлиец?

– Я родился в Бристоле, все мои предки родом оттуда. Коннелли – ирландская фамилия, а он тоже бристолец. В наши времена фамилия ничего не значит.

– А почему, – вдруг вмешался Айк Роджерс, который до сих пор молчал, – тут красные стены?

– Это же нижняя палуба второразрядного судна, – объяснил Мики Деннисон из Пула. – Здесь не только жили матросы, но и находился лазарет. На красном кровь не так заметна. Вид крови до смерти пугал канониров.

Уильям Стенли вытащил из жилетного кармана большие часы-луковицу и взглянул на циферблат.

– Есть будем через час, – сообщил он. – Гарри, здешний эконом, сам раздает миски и кружки. Сегодня пятница – значит, будет овсянка. Мяса мы и в глаза не видим, если не считать червей в хлебе и сыре. Слышишь грохот наверху? – Он ткнул трубкой в потолок. – Сейчас кормят лондонцев, а мы едим что останется. Их больше, чем нас.

– А что, если мистер Хэнкс решит переселить лондонцев сюда? – с любопытством спросил Ричард.

Коротышка Уильям Стенли усмехнулся:

– Не посмеет! Если ирландцы не перережут им глотки в темноте, то это сделают парни из северных округов. Никто не любит Лондон и лондонцев. Англию обдирают, как прихожанина на методистском собрании, а все собранные деньги тратят на Лондон и Портсмут, потому что в Лондоне парламент, армия и Ост-Индская компания, а в Портсмуте – флот.