Путь Моргана - Колин Маккалоу (2000)

Всем выдали ром, в том числе и каторжникам; кто-то принес свистульку, и матросы пустились в странный пляс, наклоняясь и распрямляясь со сложенными на груди руками, описывая круги, перескакивая с ноги на ногу. Затем началось пение хором, после чего матросы, зная, что каторжники тоже умеют петь, уговорили их исполнить пару песен. Ричард и Тэффи спели балладу Томаса Теллиса, перешли на «Зеленые рукава», народные баллады и мелодии, которые часто слышали в тавернах. Каждому досталось по миске сваренной мистером Келли ухи из рыбы-меч. Размочив в ней черствый хлеб, каторжники сочли яство на редкость вкусным. С наступлением темноты зажгли фонари. Пение продолжалось до десяти часов, пока капитан Синклер не выслал на палубу стюарда Триммингса с приказом разойтись, – приказ касался всех, кроме вахтенных.

Паруса флотилии надували северо-восточные пассаты, морские течения быстро несли ее на юго-запад. Ни одно судно с прямыми парусами не уцелело бы при ветре, дующем прямо в парус: корабли держались под углом к ветру, так, чтобы он попадал на ведущую кромку паруса. Идеальным считался ветер, дующий между кормой и серединой корабля. Поскольку ветры и течения несли корабли к Бразилии, вдаль от побережья Африки и поперек Атлантического океана, все понимали, что рано или поздно флотилия прибудет в Рио-де-Жанейро. Оставалось лишь узнать, когда это будет. Хотя на Тенерифе все бочонки для воды наполнили доверху, губернатор Филлип предусмотрительно распорядился пополнить запасы пресной воды на островах Зеленого Мыса, принадлежащих Португалии и расположенных почти точно к западу от Дакара.

Восемнадцатого июня, ветреным жарким днем, мимо кораблей начали проплывать острова Зеленого Мыса – Саль, Бонависта, Мейо. «Александер» двигался вперед со скоростью сто шестьдесят пять морских миль в день, что равнялось ста девяноста сухопутным милям. Впрочем, при подготовке к плаванию не учитывались отклонения от курса – в расчет принималось только расстояние по прямой. Бывало, корабль проходил за день меньше, чем было намечено, поскольку в поддень время тратилось на определение широты и долготы. Морские сутки продолжались от одного полудня до следующего, когда с помощью секстанта и солнца можно было определить широту, а точную долготу вычисляли по показаниям хронометров – оба этих инструмента хранились на флагмане «Сириус». Как только офицеры «Сириуса» вычисляли долготу, ее передавали другим десяти кораблям, поднимая соответствующие флаги.

Огромный скалистый Сантьяго появился впереди утром девятнадцатого июня. Плавание продолжалось без приключений, пока флотилия не обогнула юго-восточный мыс, направляясь в гавань Прайя. Внезапно наступил полный штиль, ветер утих – если не считать «кошачьих лапок», легких порывов со всех сторон. В довершение всего поднялись высокие волны, бьющиеся о рифы. Увидев, что «Скарборо» и «Александер» отнесло почти в зону прибоя, на расстояние полумили от берега, губернатор приказал флотилии отойти в море. Пополнить запасы воды не удалось.

А потом «Александер» вновь навлек на себя гнев губернатора. Лейтенанты Джонстоун и Шарп часто бывали на борту «Леди Пенрин», одного из двух самых медлительных судов. Офицеры на обоих кораблях держали овец, свиней, кур и уток, которых не только ели, но и резали сами. У капитана, его помощников и команды были свои припасы, и свежая пища ценилась так высоко, что матросы не делились выловленной рыбой с пехотинцами, и наоборот. В команде было несколько заправских рыбаков, зато пехотинцы запаслись лесками, крючками, поплавками и грузилами для ловли. Каторжников, умеющих ловить рыбу, тоже привлекали к этой работе, пополняя их рацион наваристой ухой.