Анжелика и дьяволица - Анн Голон (1972)

— Однажды летом мне пришлось побывать в долине Пяти Племен, — рассказывал Пиксарет. — Я был один… Каждую ночь я пробирался в деревню, проникал в один из тех длинных домов, в которых ирокезы ночевали обычно по десятку семей в каждом, и снимал скальп с одного из спящих воинов… Днем они выслеживали меня… И чуть не каждую минуту мне приходилось разгадывать их хитрости… Я не успевал перевести дыхание, позабыл, что такое нормальная жизнь, в неустанном стремлении оставаться невидимым и готовить успех следующей ночной операции. Они знали, что это действовал я, Пиксарет, вождь наррангасетов, но им ни разу не удалось не то что схватить меня, но даже увидеть. Когда у меня на поясе накопилось двадцать скальпов ирокезов, я покинул эти места. Но и по сей день в долине Пяти Племен живут предания о том, что я тогда был способен превращаться в привидение. Так и ты можешь оставаться здесь, среди своих врагов, но более сильная и ловкая, чем все они, чтобы готовить их поражение и свою победу.

— Я боюсь, — прошептала Анжелика.

— Я тебя понимаю. Гораздо легче бороться против людей, нежели против дьяволов.

— Не эту ли грозившую мне опасность ты заметил тогда, придя в Голдсборо, чтобы потребовать за меня выкуп? — спросила она.

— Да. Я внезапно обнаружил тени и расслышал шорохи, характерные для злых духов. Исходили они от тех, кто присутствовал в том зале. Ты была окружена ими… Мне пришлось уйти, чтобы и самому избавиться от их злокозненного влияния и обрести ясность ума.

— Почему же ты меня не предупредил?

— Женщин не так-то просто убедить, а тебя, пожалуй, труднее многих других.

— Но тебя бы я послушала, сагомор, ты это знаешь. Я так верю в силу твоего предвидения…

— Что мог я тебе сказать? Указать тебе на эту женщину, твою гостью и подругу и сказать: «Это — Дьяволица. Берегись ее, она ищет твоей смерти. Более того, она хочет погубить твою душу…» Вы, белые, смеетесь над нами, когда нам приходится говорить подобные вещи… Вы смотрите на нас, как на маленьких детей или выживших из ума стариков. Вы отвергаете самую возможность того, что невидимое для вас может вполне ясно открываться нам…

— Ты должен был меня предупредить, — повторила она — А сейчас уже поздно. Все потеряно.

— Я тебя предупредил. Я же сказал тебе: «Над тобой нависла опасность. Молись!» Ты последовала моему совету?

— Да.., мне кажется.

— Зачем же тогда отчаиваться? Господь внимает голосам праведников, обращенных к Нему даже в самые мрачные для них минуты отчаяния. Откуда ты взяла, что уже поздно, что все потеряно?

Анжелика не осмеливалась рассказать этому благородному индейцу, так уверенно владеющему своими чувствами, в соответствии с традициями племени и приобретенными навыками, о мучивших ее сомнениях в отношении того, кого она любила.

— Ты только послушай. Она утверждает, что мой муж связался с ней и выбросил меня из своего сердца!

— Она лжет, — уверенно заявил Пиксарет. — Ну разве такое возможно? Ведь он Человек-Гром. Он всесилен. А ты — неподвижная звезда, Кава. Какой же ему прок связываться с дьяволицей?

Он говорил, опираясь на логику, казавшуюся ему бесспорной. Дикая распущенность белых лежала за пределами понимания этого дикаря.

— Правда, белые довольно странный народ, — согласился он, — привычка спускать курок, чтобы защитить свою жизнь, отучила их сохранять ее при помощи стойкости души и тела. Какой-нибудь пустячок их угнетает, малейшее воздержание в пище лишает их силы, они не могут обойтись без женщины даже накануне боя, не понимая, что рискуют оказаться перед сильным врагом ослабленными и опустошенными… Но Человек-Гром сделан не из такого теста.

— Ты говоришь о нем так, будто встречался с ним, — заметила Анжелика.