Хельмут Ньютон. Автобиография - Хельмут Ньютон (2002)

Камера была прозрачной стеной, воздвигнутой между мной и болью других людей, которую я не мог вынести. Боль Джун была невыносима для меня. Операция прошла успешно. Джун была невероятно слабой, такой слабой, какой я ее не видел раньше. Профессор, проводивший операцию, пригласил меня в свой кабинет и сказал: «Послушайте, мистер Ньютон, ваша жена очень слаба, и ей противопоказано даже малейшее беспокойство. Вы должны как можно больше помогать ей, чтобы она абсолютно ни о чем не волновалась. Будьте добры и ласковы с ней. Любое неприятное известие может усугубить ее послеоперационное состояние и будет крайне опасным».

Что же случилось с эгоистичным, слабовольным маленьким Хельмутом? Разумеется, он не выполнил свое обещание. Он поступил как раз наоборот и позорно «провалил экзамен в Монте-Карло».

Через неделю или около того после операции мы переехали в нашу квартиру в Монте-Карло. Джун все еще была очень слаба и испытывала массу проблем. Мне приходилось помогать ей вставать с постели, мыться под душем и ходить в туалет. Когда я говорю о слабости, то имею в виду физическую немощь – ее дух оставался сильным, как всегда. Я также помогал ей в плавательном бассейне, который находился рядом с нашим домом. Она медленно плавала взад-вперед, а я поддерживал ее.

Я выходил на улицы Монте-Карло и гулял там в одиночестве. У меня была ужасная депрессия, мне казалось, что никогда в жизни я не был так угнетен. Все сошлось воедино: болезнь и беспомощность Джун, тоска по парижской жизни и тот факт, что я впервые жил не в большом городе. Я внезапно оказался в незнакомом месте под названием Монте-Карло, которое не было ни городом, ни курортом. Это совершенно особое место, подобного которому нет в мире. В определенном отношении оно напоминало мне Сингапур в дни колониального владычества, но в сильно уменьшенном виде.

Когда Джун отдыхала, я садился в автобус и отправлялся в сад под названием «Маленькая Африка», расположенный возле знаменитого казино. Там я сидел на скамье и плакал.

...

Джун в нашей квартире в Монте-Карло после операции

Свой парижский автомобиль я продал, а в Сен-Тропе остался джип, по-прежнему стоявший возле нашего летнего дома в Рамателле. Я не хотел садиться за руль, поскольку был убежден, что непременно попаду в аварию, – совершенно не удавалось сосредоточиться. Мне больше не хотелось брать в руки камеру. В квартире я повсюду ходил за Джун, словно ручной пес. Она была моей крепостью. Вместо того чтобы быть сильным и ограждать ее от проблем, я ничего не делал, и весь груз ложился на ее плечи. Не знаю, как она выдержала это, поскольку моя депрессия все усиливалась. Когда ходил по магазинам за покупками, то едва смотрел по сторонам и играл в «русскую рулетку» с огромными грузовиками, возившими цемент, гравий и разные стройматериалы на многочисленные новостройки Монте-Карло. Грузовики выезжали с круговой транспортной развязки рядом с нашим домом.

Мне приходилось пересекать несколько улиц, чтобы добраться до той, где находился ближайший торговый центр Saint-Roman. Я называл ее La Rue Sans Joie, что значит «безрадостная улица». Даже если вы живете в Париже в шикарном районе, где-нибудь поблизости всегда есть такая La Rue Sans Joie. Эта безрадостная улица за нашим жилым домом была одной из самых унылых, которые я когда-либо видел. Разумеется, теперь, через двадцать лет, я привык к ней и она больше не угнетает меня. Теперь мне нравится Монте-Карло и моя жизнь здесь.

...

Фрагмент снимка, сделанного в Бордигере, 1983 г.