Взлет и падение Третьего рейха - Уильям Ширер

Английское правительство не бездействовало в ожидании подписания германо-советского пакта в Москве. Объявление в Берлине вечером 21 августа о визите Риббентропа в Москву для подписания германо-советского пакта привело британский кабинет в движение. На заседании, состоявшемся 22 августа, в 15.00, было составлено коммюнике, в котором категорически заявлялось, что германо-советский пакт о ненападении «никоим образом не повлияет на обязательства в отношении Польши, о которых неоднократно публично заявлялось и которые Англия полна решимости выполнить».

Хотя заявление кабинета было сформулировано довольно четко, Чемберлен не хотел, чтобы у Гитлера оставались какие-либо сомнения на этот счет. Когда на заседании кабинета был объявлен перерыв, он написал личное письмо фюреру.

«…Вероятно, в некоторых кругах в Берлине полагают, что после объявления о германо-советском соглашении с обязательствами Англии по отношению к Польше уже не следует считаться. Думать так было бы грубейшей ошибкой. Что бы ни лежало в основе германо-советского соглашения, это не может повлиять на обязательства Англии по отношению к Польше.

Существует мнение, что если бы в 1914 году правительство его величества заняло более четкую позицию, то можно было бы избежать большой катастрофы. Что бы ни служило основой для такого утверждения, на этот раз правительство его величества не допустит такого недопонимания.

В любом случае оно полно решимости и готово употребить в дело все имеющиеся в его распоряжении силы. Трудно предсказать, чем закончатся военные действия, если они начнутся…»

Окончательно прояснив позицию правительства, премьер-министр еще раз призвал Гитлера найти мирные пути решения проблем с Польшей и предложил свои услуги в качестве посредника.

Письмо Гитлеру привез посол Гендерсон, который прилетел в Берхтесгаден из Берлина около часа дня 23 августа. Письмо повергло диктатора в ярость.

«Гитлер был взволнован и не шел ни на какие компромиссы, — писал Гендерсон лорду Галифаксу. — Речь его была грубой, в ней содержались выпады против Англии и Польши».

Доклад Гендерсона и немецкий меморандум о встрече — последний обнаружен среди трофейных документов — не расходятся в оценках. Англия, бушевал Гитлер, сама виновата в упрямстве Польши, так же как год назад она была виновата в неразумном поведении Чехословакии. Десятки тысяч фольксдойче в Польше подвергаются преследованиям. Имели место шесть случаев кастрации — это стало для него навязчивой идеей. Он не намерен больше мириться с потерями. Дальнейшие преследования немцев со стороны поляков повлекут за собой немедленные действия.

«Я оспаривал каждый пункт, — телеграфировал Гендерсон Галифаксу, — обращал внимание на то, что его данные неточны, но это вызывало только новые тирады».

В конце концов Гитлер согласился дать письменный ответ премьер-министру через два часа, и Гендерсон уехал в Зальцбург, чтобы немного передохнуть[60]. Через некоторое время Гитлер вызвал его и вручил ответ. Гендерсон сообщал в Лондон, что в отличие от первой встречи Гитлер «был спокоен и ни разу не повысил голоса», что он сказал: ему пятьдесят лет и он предпочитает начать войну сейчас, а не когда ему будет пятьдесят пять или шестьдесят.

Мания величия немецкого диктатора, восседающего на вершине пирамиды власти, проступает еще резче в немецком варианте отчета о встрече. После упоминания о том, что он охотнее начнет войну в пятьдесят лет, чем позднее, там написано:

«Англия хорошо сделает, если уяснит, что он, как бывший фронтовик, знает войну лучше и будет использовать все возможные средства. Всем, вероятно, понятно, что мировая война (1914–1918 гг.) не была бы проиграна, если бы канцлером в то время был он».