Взлет и падение Третьего рейха - Уильям Ширер

Ответ фюрера Чемберлену состоял из потока лжи и преувеличений, который он извергал на иностранцев и свой народ с тех пор, как Польша осмелилась противостоять ему. Германия, говорил он, не ищет конфликта с Великобританией. Германия всегда была готова обсудить с Польшей вопрос о Данциге и коридоре на беспримерно великодушных условиях. Но объявление Англии о гарантии Польше воодушевило поляков, и они «развязали волну неприкрытого террора» против полутора миллионов немцев, проживающих в Польше. Такие зверства, по его заявлению, ужасны для жертв, но совершенно невыносимы для такой великой державы, как Германский Рейх. Германия не станет больше этого терпеть.

Под конец он отреагировал на уверения премьер-министра, что Англия будет верна обязательствам, данным Польше, и в свою очередь заверил Чемберлена, что это «ни в коей мере не повлияет на решимость правительства рейха стоять на страже интересов рейха… Если Германия подвергнется нападению со стороны Англии, то она к этому готова».

Чем же закончился обмен письмами? Гитлер удостоверился, что Англия вступит в войну, если Германия нападет на Польшу. Премьер-министр получил от Гитлера ответ, что он не придает этому значения. Но, как показали события последующих восьми дней, никто из них не считал, что противник сказал свое окончательное слово.

В большей степени это относилось к Гитлеру. Ободренный новостями из Москвы и уверенный в том, что Англия, а вслед за ней и Франция, несмотря на письмо Чемберлена, хорошо подумают, перед тем как реализовать свои обещания Польше, узнав о нейтралитете России, Гитлер вечером 23 августа, когда Гендерсон улетал обратно в Берлин, назначил точную дату и время нападения на Польшу: суббота 26 августа, 4.30 утра.

«Дальнейших распоряжений относительно дня «Y» и часа «X» не будет, — записал генерал Гальдер в своем дневнике. — События должны развиваться автоматически».

Но начальник штаба сухопутных войск ошибался. 25 августа произошли два события, которые заставили Гитлера отойти от той пропасти, в которую меньше чем через двадцать четыре часа должна была шагнуть его армия, перейдя границы Польши. Одно из них произошло в Лондоне, другое — в Риме.

Утром 25 августа Гитлер вернулся в Берлин, чтобы приветствовать возвратившегося из Москвы Риббентропа и выслушать доклад о переговорах с русскими. Тогда же он отправил письмо Муссолини. В письме содержались расплывчатые объяснения, почему он не мог сообщить своему партнеру по оси о переговорах с Советским Союзом: ему якобы «и в голову не приходило», что они так быстро и так далеко продвинутся. Далее он заявлял, что германо-советский пакт «следует считать величайшим выигрышем для стран оси».

Но настоящей причиной, которая побудила Гитлера написать письмо дуче, было желание предупредить своего союзника, что война с Польшей может начаться в любой момент. Однако точной даты нападения Гитлер ему не сообщил. «Если события примут недопустимый характер, — писал он, — я буду действовать немедленно… В таком случае трудно будет сказать, что произойдет в течение следующего часа». Гитлер не просил помощи со стороны Италии. По итало-германскому договору она подразумевалась автоматически. Он ограничился тем, что выразил надежду на понимание со стороны итальянского союзника. Тем не менее ответ он хотел получить незамедлительно. Письмо было продиктовано лично Риббентропом немецкому послу в Риме и вручено дуче в 15.20.