Нью-Йорк 2140 - Ким Стэнли Робинсон (2017)

Ее аэростат, точнее дирижабль – то есть с полужестким внутренним корпусом, который изготовлен из аэрогеля и ненамного тяжелее газа в баллонетах, – достигал сорока метров в длину и имел просторную гондолу, которая крепилась к его нижней стороне, будто толстый киль. «Фридрихсхафен» построила его перед самым началом века, и с тех пор он преодолел много миль, разъезжая, как трамповое судно конца XIX века. Такой долговечности он достигал благодаря своей гибкости и легкости, а также фотовольтаической наружной оболочке корпуса, которая делала его совершенно автономным. Конечно, когда полет был долгим, его повреждали солнечные лучи. К тому же требовалось регулярно пополнять запасы, но зачастую это удавалось сделать в воздухе – во встречающихся по пути небесных деревнях. В них же производили и мелкий ремонт. Таким образом, их дирижаблю, как и миллионам аналогичных воздушных судов, по сути, не было нужды совершать посадки. А Амелии, подобно миллионам других воздушных пассажиров, не было нужды сходить на землю – можно странствовать хоть годами.

Дирижабль стал для нее необходимым убежищем. За все эти годы у нее редко бывало, когда она не видела где-нибудь вдалеке других дирижаблей, но это ее не огорчало. Даже наоборот: успокаивало, внушало, что люди присутствуют где-то рядом, создавало ощущение, что атмосфера – это тоже пространство для людей, непрерывно меняющийся кальвиноград[42]. Будто после подъема воды люди взметнулись в небо, будто семена одуванчиков, и рассеялись по облакам.

Хотя сейчас она снова видела, что в полярных широтах небеса были безлюднее. В двухстах милях к северу от Квебека она замечала лишь немного воздушных судов. В основном это были грузовые – они летели на гораздо большей высоте и, пользуясь отсутствием на борту людей, поднимались к струйным течениям в атмосфере и таким образом ускорялись, следуя к очередным пунктам назначения.

Когда они приблизились к Гудзонову заливу, Франс резко изменил уклон дирижабля, выпустив гелий в баллонеты и повернув закрылки позади мощных турбин, что располагались в двух больших цилиндрах, прикрепленных к корпусу по бокам. Вместе эти действия привели к тому, что у судна опустился нос, и оно направилось к земле.

Октябрьские ночи здесь становились длиннее, и холодный пейзаж простирался во все стороны погруженной во тьму белизной, сияя студеным блеском сотен озер, что наглядно показывали, насколько ледяная шапка последнего Ледникового периода накрыла и сдавила Канадский щит. Земля внизу казалась скорее архипелагом, чем материком. Предрассветное сияние на севере вырисовывало городок, куда они направлялись, – Черчилл, Манитоба. Когда они снизились над городком и устремились к взлетному полю, то увидели, что все поселение представляло собой изолированную кучку строений. Располагалось оно так далеко от Западного побережья Гудзонова залива, что из загруженного движением Северо-Западного прохода сюда не заглядывал почти никто. Изредка появлялись здесь лишь круизные лайнеры, их пассажиры надеялись увидеть хоть каких-нибудь белых медведей.