Стеклянные тела - Эрик Аксл Сунд (2014)

Потом я сказал, что, когда мама родит нашего братика или сестричку, все станет по-другому.

«Ночной страх оставит тебя и перейдет на них».

Мы делаем это вместе, он и я.

Ведь все становится легче, если ты не один. Если ты с кем-то.

Я вынимаю из сумки пистолет, снимаю с предохранителя.

Потом прижимаю дуло к его голове с левой стороны, прямо над ухом.

Иво

Патологоанатомическое отделение

Труп мужчины, скончавшегося, согласно полицейскому отчету, в автомобильной аварии на мосту Лильехольмсбрун, оказался вследствие обилия прибывших за последние дни трупов в конце патологоанатомической очереди.

Ряд трупов, степень приоритетности – от высшей до низшей; Иво Андрич снял с тела простыню.

Довольно скоро он установил, что у мужчины сломаны почти все кости, какие только можно сломать. Внутренние повреждения оказались настолько обширными, что от мысли, что их причинил нетяжелый грузовик, пришлось отказаться сразу.

Меньше чем за двадцать минут Иво нашел по крайней мере три возможные причины смерти.

Холод, удушение и особо жестокие побои.

Редкость, подумал Иво. Во всяком случае – для моста в центре города.

Все три причины смерти распространены среди альпинистов. Тяжелые обморожения, недостаточное снабжение кислородом в разреженном воздухе, а также падения с большой высоты.

Или, как в случае с этим мужчиной, все три причины сразу.

Ванья

Нивсёдер

Ванью разбудил голос Хольгера Сандстрёма, доносящийся из кухни.

Дверь ее комнаты была приоткрыта, и Ванья снова невольно подслушала разговор.

– Я просто потрясен, – сказал Хольгер. Потом голос Пола:

– Я не знал, что ты знаком с Фабианом Модином.

Ванья услышала, как кто-то на цыпочках прокрался в кухню – наверное, Эдит, – открыл кран, и расслышать слова стало труднее. Что-то насчет того, что Хольгер не оценил по достоинству содержание написанной Полом статьи; кажется, речь шла об убийстве с ограблением на Сальтшёбанан.

Слушать их дальше Ванья не могла; она зажгла прикроватную лампу и достала дневник. Прочитала написанное вчера вечером, после встречи с Айман.

В последний раз я радовалась жизни тем летом, когда мне исполнилось двенадцать. Четыре года назад! Почему тогда все было о’кей, а сейчас – нет? Единственный ответ, который я могу обнаружить, – это что тем летом я поняла, что скоро стану взрослой. Хотя все оказалось совсем не так, как я себе представляла.

Свой тринадцатый день рождения я совсем не помню.

Читать этот текст было стыдно, но не читать Ванья не могла. Ничего, что текст плохой. Это говно можно просто выкинуть. Вырвать листы и сжечь их.

Мне чёрт знает как стыдно. У меня же было все. Куча приятелей, которых я распугала, потому что вела себя, как падаль. И парень, в которого я на самом деле была влюблена, но которого отпугнула, потому что хотела казаться глубокой и сложной. Я думала, что если буду странной и унылой, то покажусь ему волшебно-загадочной, но он только шарахался от меня. Я все время старалась быть другим человеком, потому что ненавидела себя, какой была на самом деле. Закомплексованная трусливая лохушка. Теперь все погрузилось в хаос, потому что я стала никем. Я не знаю, кто я, и ненавижу себя еще больше.

Ее прервал шум в прихожей. Скрежетнули вешалки, потом хлопнула входная дверь. Хольгер ушел; Эдит с Полом говорили на кухне, но Ванье были неинтересны их разговоры.

Худшее, что я делала, – продавала себя, чтобы почувствовать себя паршиво.

Когда один парень на вечеринке спросил, не отсосу ли я ему за сотню, я сказала «да». Хотелось сделать что-то, отчего мне стало бы еще хуже.

Пик моей проститутской карьеры настал, когда я тем же вечером дома спросила Пола, не хочет ли он, чтобы я ему отсосала. Он надолго замолчал. Сначала я подумала, что он обдумывает предложение, но потом увидела, что он плачет.