Первый человек в Риме - Колин Маккалоу (2018)

– Но он же становится сумасшедшим, когда напьется! – запротестовал Метробий. – Он разнесет этот дом, а заодно порвет на куски двух-трех гостей! Найми его для показа, но не делай гостем!

– Не могу, – спокойно ответил Сулла.

Он поднял руку и, притянув Метробия через плечо, усадил его к себе на колени. Метробий обвил руками шею Суллы и подставил лицо для поцелуя. Сулла стал целовать его веки – медленно и очень нежно.

– Луций Корнелий, почему ты не хочешь, чтобы я жил у тебя? – вздохнув, спросил Метробий, устраиваясь в объятиях Суллы поудобнее.

Поцелуи прекратились. Сулла нахмурился.

– Тебе будет лучше со Скилаксом, – резко произнес он.

Огромные черные глаза Метробия, полные любви, стали еще больше.

– Но это не так! Нет! Подарки, уроки актерского мастерства, деньги – это ничего не значит для меня, Луций Корнелий! Мне лучше с тобой, пусть даже мы будем бедными!

– Заманчивое предложение. Я принял бы его мгновенно, если бы хотел остаться бедным, – сказал Сулла, держа мальчика на коленях, словно укачивая. – Но бедность больше не входит в мои планы. Теперь у меня есть деньги Никополис. Сейчас я занят тем, что приумножаю их. И однажды у меня их будет столько, что это откроет передо мной возможность войти в сенат.

Метробий выпрямился на коленях Суллы:

– В сенат? – Повернувшись, он пристально посмотрел в лицо Суллы. – Но ты ведь не можешь войти в сенат, Луций Корнелий! Твои предки были такие же рабы, как я!

– Нет, – произнес Сулла, также глядя в глаза Метробию. – Я патриций из рода Корнелиев. Мое место – в сенате.

– Не верю!

– Это правда, – сказал Сулла серьезно. – Поэтому я и не могу принять твое предложение, как бы заманчиво оно ни было. Когда я получу надлежащий ценз для сената, то стану образцом благопристойности. Никаких актеров, никаких мимов и никаких сладких мальчиков. – Он хлопнул Метробия по спине и прижал его к груди. – А теперь – к списку, малыш, и перестань ерзать! Ты меня отвлекаешь. Геркулес Атлант будет присутствовать как гость и как актер. Это решено.

Геркулес Атлант был среди первых прибывших гостей. Известие о пирушке, конечно, разнеслось сразу же на всю улицу, и соседи заранее приготовились выдержать целую ночь хохота, выкриков, громкой музыки и невообразимого грохота. Как обычно, праздник был костюмированный. Сулла вырядился отсутствующей Клитумной: шали с кистями, кольца, рыжий парик, завитый в кудри, похожие на сосиски. Он необыкновенно точно имитировал ее хихиканье и громкий смех, похожий на ржание. Поскольку гости хорошо знали хозяйку, Сулла сорвал аплодисменты.

Метробий опять надел крылья, но в этот вечер он был Икаром, а не Купидоном. Он искусно опалил по краям огромные перья, так что крылья выглядели наполовину сгоревшими. Скилакс нарядился Минервой. Эту суровую богиню с мальчишескими ухватками он умудрился сделать похожей на старую раскрашенную шлюху. Когда Скилакс увидел, как Метробий ластится к Сулле, то напился и совершенно позабыл, что надо делать со щитом, прялкой, чучелом совы и копьем. В конце концов он запутался во всех этих атрибутах, повалился в угол и безутешно обливался там слезами, пока не уснул.

Поэтому Скилаксу не довелось увидеть всю вечеринку. Не слышал он певцов, которые начали с прекрасных мелодий и потрясающих трелей, а закончили песенками вроде:

С мельником дочь свою старый застукал отец

В час, когда те занимались ночной молотьбою.

– Полно! – промолвил старик сокрушителю хлебных колосьев. –

Если не женишься ты – косточки перемелю!

Они были значительно популярнее среди гостей, нежели изысканные камены. По крайней мере, тут гости знали слова и могли подпевать.