Вкус листьев коки - Карин Мюллер (2010)

Мы вернулись в грузовик и помчались по узкой дороге. Позади нас пристроился еще один патрульный пикап. Рация вновь заверещала – нашли вторую лабораторию. Мы доехали до того места, где начиналась очередная пешеходная тропа, и вышли, быстро шагая по заросшей дорожке. Через полчаса мы по-прежнему двигались по узкой тропе, вьющейся в джунглях, пробегая мимо плантаций коки и карабкаясь по глубоким рвам.

Раздались два выстрела.

– Нас заметили! – сказал лейтенант.

Мы побежали в два раза быстрее. Через милю резко остановились. Один солдат достал из кустов шестидесятифунтовый мешок с листьями коки. Мы прошли несколько метров и нашли еще два – рабочие так спешили скрыться, что бросили их. Мы были близко.

Я почему-то ожидала увидеть сцену, как в голливудском кино: загородный особняк, обнесенный высокими стенами, и взвод охранников с непроницаемыми лицами и патронташами крест-накрест на голой груди. А за стеной – босса мафии с испещренным оспинами лицом, живущего в роскоши и мимоходом отдающего приказы касательно убийств и наркотиков. Но увидела я длинную прямоугольную яму, выложенную целлофаном и заполненную гниющими листьями коки. Яма воняла поросячьим навозом.

Солдаты сорвали целлофановый навес, а лейтенант тем временем объяснил мне процесс производства кокаина. Листья сбрасывали в яму, заливали сверху примерно девятьсот литров воды и серной кислоты. Затем фермеры принимались «танцевать» – топтать листья, – чтобы алкалоид растворился в воде. В этой яме было около шестнадцати мешков листьев – достаточно для изготовления двух килограммов сырого кокаина.

– Они делают это в ботинках? – спросила я.

Даже стоять у ямы с токсичными испарениями было невыносимо; в глаза словно песка насыпали. Лейтенант пожал плечами.

– Если они у них есть, – ответил он. Судя по отпечаткам ног, впопыхах оставленных в грязи, эти крестьяне не принадлежали к тем немногим счастливчикам, которые носили обувь.

Впоследствии смесь воды и алкалоида откачивали в большой контейнер, добавляли цемент и хорошенько перемешивали. Затем в токсичное варево вливали восемьдесят литров дизельного топлива. Постепенно смесь распадалась на три фракции. Пропитанный кокаином алкалоид проверяли капелькой перманганата калия. Если состав сворачивался, значит, пора было переливать его в отдельное ведерко. Немного соды, снова процесс перемешивания – и состав процеживали через тряпочку. В результате получалась влажная белая масса, сульфат кокаина. Ее раскладывали по пакетам и транспортировали к бразильской или аргентинской границе, где впоследствии из нее получали порошок, который и продавался на улицах.

Мы поймали преступников. Они так спешили скрыться, что бросили на месте почти пятьдесят литров дизельного топлива. Мы залили листья горючим и подожгли. Я подумала: «Не прячутся ли их бывшие владельцы где-нибудь неподалеку?»

Мы смотрели на горящие листья.

– А когда удачных облав больше всего? – спросила я.

– На Рождество, – ответил лейтенант. – И во время карнавала. Им же нужны деньги на подарки детям.

Вкус у победы был горький.

ГЛАВА 23

Пляска дьявола

Путевые заметки: «Я встала в конец шеренги – губы накрашены ярко-красной помадой, фальшивые ресницы, мини-юбка, кожаные сапоги, высокие каблуки… и рога».

В трех часах к западу от Кочабамбы, в предгорьях Центральной Боливии лежит город Оруро. Он расположен на высоте 12 153 футов – выше, чем Ла-Пас. Оруро обязан своим появлением серебряным приискам, открытым в 1606 году. К началу XIX века производство сошло на нет, и город оказался заброшенным. В начале XX века ему выпал второй шанс – вырос мировой спрос на олово и медь. В последние годы цены на металл упали, и многие шахтеры остались без работы; большинство из них переехали в Чапаре и работали на нелегальных плантациях коки.