– Это лишь предположения, – заметил Даймонд. – Вы не можете знать, что он задумал.

– Я просто пытаюсь найти объяснение его действиям. А что у него на уме, мы выясним позднее.

– А я могу вам сказать прямо сейчас, – усмехнулся Даймонд. – Насилие.

– Предположим. Значит, если ваша встреча с Маунтджоем не состоится, Саманте придется плохо. – Уигфулл положил руку на плечо Тотту. – Мне очень жаль, сэр, наверное, мне не следовало этого говорить.

– Все это тянется уже слишком долго, – пробормотал Тотт, не глядя на Уигфулла. – Вы поможете спасти мою дочь, мистер Даймонд? Если хотите, озвучьте свои условия. Мы не в том положении, чтобы возражать.

Даймонд взял с тарелки бутерброд и предложил его Джули Харгривз. Она покачала головой.

– В здании есть комната с кроватью? – поинтересовался он. – Мне бы хотелось прилечь и подремать пару часов. Около восьми я встану. Было бы неплохо, если бы к этому времени для меня приготовили завтрак с чашкой чая. Когда Маунтджой даст знать о себе, я сообщу вам о своем решении.

Глава 4

Когда Маунтджой вернулся из супермаркета, Саманта Тотт, укрытая клетчатым пледом, лежала на кровати. Маунтджою вдруг показалось, что она умерла. Из-под шерстяного покрывала виднелись лишь кудряшки. Определить, дышит ли она, стоя у двери, было невозможно. Неужели задохнулась? Маунтджой не заклеивал девушке рот скотчем – он воспользовался импровизированным кляпом, сделанным из куска простыни. В случае если в какой-то момент кляп перекрыл ей носоглотку, Саманта могла умереть от удушья, поскольку руки у нее были связаны. Маунтджой уже собирался откинуть плед и вытащить кляп, когда девушка вдруг зашевелилась. «Не паникуй», – приказал он себе. Пусть пленница спит. После стресса, вызванного посещением магазина, Маунтджой нуждался в передышке. Прежде чем отойти от кровати подальше, он свободной рукой снял ботинки. Предосторожность была нелишней, поскольку пол скрипел. Затем Маунтджой поставил на пол принесенную сумку. Он не ел уже давно, но решил не торопиться. Ждать, ждать, ждать… Благодаря пребыванию в тюрьме Олбани он овладел этим искусством почти в совершенстве.

Комната, в которой он находился, немногим отличалась от его камеры. По площади она даже немного уступала ей, и мебель в ней тоже была в основном складная. Напротив кровати узкая откидная скамейка крепилась к стене. Осторожно освободив скамью от крепления, Маунтджой опустил ее и осторожно сел, стараясь, чтобы доски не заскрипели под его весом. Затем он расслабился.

Сидя в тишине, Маунтджой наслаждался ощущением безопасности. Поход в магазин за покупками оказался для него тяжелым испытанием, и он только сейчас осознал, какое страшное напряжение пережил, находясь в торговом зале. Он старательно напускал на себя рассеянный вид, чтобы не отличаться от остальных покупателей. Всякий раз, когда к нему кто-нибудь приближался, притворялся, будто интересуется товаром на полках. В любом случае посещение крупного супермаркета было более безопасным, чем визит в маленький магазинчик на углу. Самым тяжелым был момент расчета у кассы. Маунтджой выбрал молодую женщину, которая показалась ему наиболее дружелюбной. Пропуская покупки через сканнер, она весело болтала с подружкой, сидевшей за соседней кассой. Расплачиваясь, Маунтджой не произнес ни слова. Был уверен, что кассирша не запомнила его лица. На обратном пути он снова прошел через заставленный прицепами кемпинг. Для этого ему пришлось сделать большой крюк и пересечь поле, ведя мотоцикл рядом с собой. Это было трудно, но необходимо.